Любовь неукротимая
Шрифт:
Пенелопа тоже улыбнулась и отпустила его руку. Габриэль сфокусировался на этой улыбке, игнорируя пугающий мрак, окружавший их, и бросая вызов панике, возраставшей с каждой минутой пути от Викеринг-плейс в неизвестность. Это и раньше помогало: когда он смотрел в лицо Пен в форме сердечка, гладкое и нежное, ему всегда становилось легче. У нее был изящный, но острый подбородок с ямочкой. Как же там говорится?… «Ямочка на подбородке – дьявол в душе?» Да, пожалуй, это отчасти правда. Ведь Пен за последние несколько дней продемонстрировала такие черты, о которых
– И как давно ты замыслила это безумие? – спросил он в надежде, что беседа избавит его от страха, все не желавшего отпускать.
– Три дня назад – когда Аллен начал угрожать мне, – ответила она. – Тогда я поняла, что должна принять радикальные меры. Поэтому, вернувшись в свою комнату, я все тщательно распланировала и наняла экипаж.
Глаза Габриэля округлились.
– Эти несчастные люди сидели на холоде, под дождем столько времени, ожидая нас?
Пенелопа сухо усмехнулась.
– Они ждали только в течение того времени, пока я была у тебя. На тот случай, если погода внезапно улучшится и мы сможем выбраться на прогулку. Но ты не переживай. Эти люди не жаловались, и я им за все хорошо заплатила.
«О да, – подумал Габриэль, – они должны были получить огромные деньги. И не за то, что часами сидели под дождем, а за то, что согласились помочь сбежать безумцу из лечебницы среди бела дня». Ему было интересно, что Пенелопа им рассказала, как объяснила ситуацию. И тут у него возник другой вопрос:
– А что бы ты сделала, последуй Картер за нами?
Пенелопа содрогнулась.
– Должна признаться, я рассчитывала лишь на его лень. Я надеялась, что он снова останется ждать нас на том пне. А если бы не остался… – Она пожала плечами. – Кучер и его помощник в случае чего готовы были усмирить санитара.
Габриэль посмотрел на нее с изумлением.
– Это, конечно, крайняя мера, – добавила Пенелопа.
– Да уж, – согласился он. – Никогда бы не подумал, что ты кровожадна, Пен.
– Не думаю, что дошло бы до крови, – поморщилась она. – Картер не похож на человека, который будет рисковать собой ради принципов. Предполагаю, он бы позволил привязать себя к дереву. Ведь в скором времени кто-нибудь из Викеринг-плейс отправился бы искать нас.
Габриэль не сомневался в ее правоте. Он был уверен и в том, что, если бы все пошло не так гладко, как сейчас, они в любом случае ехали бы в этой тесной карете куда-то на север. Он посмотрел на ее руки в перчатках; пальцы крепко переплелись на коленях. И он понял, что отчаянная авантюристка уверена в себе.
Проклятье! Да, Картер не из тех, кто способен принести себя в жертву, но Пенелопа именно такова. Она хотя бы думала о последствиях? Габриэль тряхнул головой, понимая, что ситуация намного опаснее, чем могло показаться.
– Пен, – серьезно начал он. – Картер, вероятно, до сих пор сидит на том пне, ворча себе под нос, а может, и вовсе дремлет. Возможно, еще не поздно вернуться…
Пенелопа окинула его
– Нет! – фыркнула она. – Габриэль, я знаю, что делаю.
Но когда она еще крепче сжала руки, скрип кожаных перчаток выдал ее волнение.
– И что же мы делаем? – спросил он настойчиво. – Или хотя бы куда мы едем? У тебя же должен быть какой-то план.
Они, разумеется, не могли заявиться в его загородное поместье: как только Габриэль был сослан в Викеринг-плейс, там сразу же поселился его брат с женой. Дом же Пенелопы, насколько он знал, располагался в Лондоне.
– В Сомертон-Парк.
Ответ Пенелопы удивил его.
– В резиденцию графа Стратфорда?
Габриэль знал, что граф Стратфорд был женат на кузине Пенелопы, как и то, что путь туда довольно близкий.
– Да. Это лучшее решение.
Он отвел глаза, остановив взор на стенке, разделявшей их и кучера. Лучшее в идее Пенелопы заключалось в том, что Шропшир недалеко отсюда. Габриэлю и нескольких часов хватит, чтобы окончательно сойти с ума в этой карете, не то что дней. К тому же Стратфорда и его жены может не оказаться дома. Габриэль слышал, что граф всерьез занялся политикой и в этом году после Питерлоо [2] много сил отдает парламентской деятельности. Вероятно, поэтому Пенелопа выбрала именно этот дом в качестве убежища.
2
Питерлоо (1819 г.) – разгон войсками шестидесятитысячного митинга в Манчестере и кровавая расправа с его участниками – рабочими, требовавшими реформы избирательной системы. Слово образовано по аналогии с Ватерлоо, поскольку войска, сражавшиеся в битве при Ватерлоо, участвовали в этой расправе.
– Стратфорд не станет возражать против того, что мы поживем в его доме, пока он отсутствует?
– О, Джеффри и Лилиан сейчас там, хотя он действительно часто уезжает по делам. Просто моя кузина решила, что их второму ребенку не стоит пока отправляться в длительные поездки, поэтому они и не уедут в город в этом сезоне.
Габриэль невольно выпрямился, ударившись головой о потолок кареты. Проклятье! Он наклонился вперед и стукнул кулаком по потолку.
– Немедленно прикажи остановить экипаж! – проревел он, тряся Пенелопу за плечо.
Карета остановилась, и Габриэль столкнулся с Пенелопой. Она ухватилась за него, чтобы удержать равновесие.
– Габриэль! Куда ты?…
– Ты безумна! – прокричал он. – Как ты посмела даже помыслить о том, чтобы навлечь на свою семью такую опасность?
Она отпустила его руку. Волной накатила обида.
– Габриэль, но ты не опасен! Ты ведь не причинил никому вреда. Об этом мне говорили и твоя мать, и даже Аллен.
– Пока не причинил, – хмуро проговорил он. – Дьявол, Пен! – Он стукнул себя по лбу. – И я отказываюсь подвергать риску твою кузину и ее детей! Найди для нас какое-нибудь другое место.