Любовь окрыляет
Шрифт:
– Ничего я его не отмазываю, – скорчил тот недовольную мину и снова кофе запросил. – Можно без бутерброда… Наводил я о нем справки, о Сошкине этом. Уволен был за пьянку на рабочем месте. Статью просто применили при увольнении другую, и все.
– А мог он быть соучастником ограблений? – вдруг предположил Карпов.
– Он? Да не думаю… Вряд ли… – Симаков аж покраснел от того, что застигли его за тайными размышлениями.
– Ой ли! – развеселился Карпов, поняв, что не ошибся, угадав в Симакове
– Каких совпадений? – вовсе сник Симаков, вяло побалтывая ложкой в кружке для бульона. – Ну, каких совпадений, чего выдумываешь?
– Первое – он работал когда-то инкассатором, знает все о режиме и методах работы, о сопровождении, о возможных суммах. Недостаточно? – загнул Глеб первый палец.
– Нет! Что дальше? – Симаков спрятал пол-лица за кружкой, начав звучно хлебать растворимый кофе.
– Второе – кто-то, предположим, любовник моей бывшей жены…
– Вы не разведены! – перебив его, напомнил с ехидством Симаков. – Стало быть, не бывшая.
– Пусть так! Не цепляйся! Итак, на чем я остановился? Ага! Второе – некто Жорж, являющийся любовником моей жены, возможно, стал им по одной только причине.
– По какой?
– По той, что из окон квартиры ее матери великолепно просматривается вход в банк и можно вести наблюдение, готовя тем самым ограбление.
– А вот тут у вас прокол, уважаемый, – мерзко захихикал Симаков, вытирая губы рукавом неряшливого свитера. – Зачем этому Жоржу наблюдать из окна, если у него такой подельник имеется, как Сошкин?
– В смысле?
– В том самом, что не стал бы Жорж этот так светить свой мозговой центр.
Симаков потянулся к своей папке, распахнул ее, долго возился с листочками, перекладывая их с места на место, искал что-то. Вытащил один, Глеб точно рассмотрел, что на нем был рукописный текст. Причем написанный вкривь и вкось, будто черновик какой-то. Может, и угадал, потому что Симаков, вдоволь начитавшись, свернул лист неуважительным треугольником и снова засунул в папку, а сам тут же принялся свою записную книжечку листать.
– Ты вот говоришь, что Сошкин знал все об инкассаторах, так?
– Так.
– На хрена тогда Жоржу вести наблюдение за банком, если Сошкин ему всю схему нарисовал? Несостыковочка? Она самая, – проговорил Симаков задумчиво, будто сам себя убеждал в чем-то. – И два участника банды в одном подъезде никак уж не могли светиться. Кто-то, когда-то их увидал бы вместе и…
– А может, Наталья Ивановна их и увидала? Не просто же так Сошкин отпрыгнул от меня, когда я в тот роковой вечер в подъезд заходил?
Про жену Сошкина Гены Глеб решил пока помолчать. Очень уж интересно ему стало, какие еще козыри скрывает от него Симаков в засаленных
– Отпрыгнул… Увидала… – задумчиво повторил следом за ним Симаков.
Повозил пальцем по столу, добрался им до папки, поддел стопку листов и протоколов, взъерошил. Потом осторожно папку закрыл, застегнул на кнопку с облезлой краской. Побарабанил по ней осторожно пальцами, будто спугнуть что-то боялся.
– Ты знаешь, сколько здесь разработок? – вдруг пожаловался Карпову Симаков, уложив обе ладони на папку.
– Нет.
– Здесь их, минимум, четыре!!! Первая – банда грабителей, вторая – любовник твоей жены некий Жорж, третья… – Недовольно скривился и нехотя произнес: – Те самые спортсмены с пустыря, которые могут и быть теми самыми грабителями. Четвертая, уж извини, ты. Но Сошкин… Сошкин у меня ни в одну схему не укладывается. Он у меня ни по одной разработке фигурантом не проходит. Что прикажешь мне теперь делать?! Менять все к чертовой матери?!
– Нет, не меняй. Меня лучше посади! – фыркнул Глеб и спросил: – Игорек, у тебя все так вот, да? Все так вот убого?
– Знаешь что! – взвился тот и громыхнул чужой чашкой для бульона по чужому столу. – Ты не особенно зарывайся, а то я…
– Ладно, проехали. Гена, возможно, и ни при чем. Но за дачу ложных показаний ты смело можешь его привлечь, – не дождавшись симаковских козырей, решил все же раскрыть свои карты Глеб.
– То есть?! – вытаращился на него Симаков, тут же поспешив снова раскрыть папку, достал свой блокнот и навострил на чистый листочек авторучку.
– В вечер убийства моей тещи у него в гостях была его жена.
– Нина?!
– Она самая. Кое-кто, пожелавший для тебя остаться неизвестным, курил на лестничной площадке и слышал, как она выходила из квартиры. Супруги…
– Вот они – бывшие! – елейно улыбнувшись, внес коррективу Симаков, не забывая строчить в блокноте. И даже скомандовал: – Дальше!
– Нина вышла от бывшего, – сделал нажим на этом слове Глеб, – мужа, посоветовав ему подумать. На что он ответил ей, что пускай лошадь думает, у нее голова побольше. Простились явно не на дружеской волне…
– Они же бывшие, – снова перебил его притворным вздохом Симаков и даже хихикнул, довольный собой.
– Простились, значит, – скрипнув зубами, продолжил Глеб. – Гена квартиру запер, а Нина спустилась по лестнице. Но из подъезда не вышла.
– О! – сосредоточившись на записях, взметнул бровями Игорь Сергеевич. – А куда же она делась?
– Она… Она зашла к Наталье Ивановне.
– А??? – Вот тут Симаков удивился, да так, что рот чуть приоткрыл и какое-то время смотрел на Глеба, не мигая. Потом спохватился и снова приказал: – Дальше!