Любовь плохой женщины
Шрифт:
— Алло.
— Джуин Шарп? — осведомился уверенный мужской голос.
— Да, это я.
— Это Доминик Горст.
— Привет, Доминик Горст, — ответила Джуин, тяжело садясь, почти падая на стул, давая волю своему разочарованию (хотя чего она ожидала, на что надеялась, почему так бежала к телефону, она не смогла бы внятно объяснить).
— По телефону у тебя очень приятный голос.
— Да?
— Из тебя получится отличная секретарша.
— Спасибо тебе, шовинист несчастный. Однако я собираюсь стать пилотом.
— Значит, журналистика тебя не привлекает?
— Ни за что в жизни!
Джуин ссутулилась и прикрыла свободной рукой глаза. «Если я вырасту похожей на мать, — пылко пообещала она себе, — я убью себя. О, не получится, ведь если я стану как она, то буду страшно довольна собой».
— Но работенка эта совсем непыльная, — настаивал Доминик, к которому Джуин всегда относилась довольно пренебрежительно (она считала его заносчивым и хитрым). — Что может быть лучше: каждую неделю разражаться тирадами правого толка да еще и получать за это деньги.
— Мама совсем не правая, — возразила Джуин. — Может, она уже не такая левая, как раньше, но идеям социалистов она явно сочувствует. В молодости она очень увлекалась классо [32] .
— Ага, конечно. — В голосе Доминика звучал смех. — Тогда моя мама — пожизненный член не «Сердитой бригады», а бригады очень-очень обиженных людей.
— Доминик, ты болван. И вообще, зачем ты мне позвонил?
— Ах да, послушай, как все вышло. Простые смертные ушли развлекаться. Навели марафет и отправились в оперу. А я, обнаружив, что остался в полном одиночестве, на цыпочках прокрался к телефону.
32
«Сердитая бригада» (the Angry Brigade) — лондонская подпольная организация, ведшая вооруженную борьбу с устоями консервативного британского государства в 70-х годах XX в.
— Чтобы надоедать людям дурацкими звонками? Хочешь прославиться, как те придурки, о которых пишут в газетах?
— Точно! Мой план такой: ты расскажешь мне, какого цвета на тебе трусы, а я подышу в трубку.
Она подумала минутку, потом сказала: «В цветочек», — поскольку не знала ничего более отталкивающего за исключением, пожалуй, только трусиков-стрингов.
— Очень сексуально. А скажи-ка мне, Джуин, как тебе перспектива отдохнуть с нами в стране хаггиса?
— Не очень, честно говоря. — Джуин, не бывавшая нигде севернее Бирмингема, имела крайне упрощенное представление о Шотландии, составившееся в основном по картинкам на крышках банок с печеньем. Ей рисовались волынки, юбки в клетку и вересковые пустоши.
— Там здорово, вот увидишь, — пообещал ей Доминик, и в этот момент он был искренен.
Он любил западное побережье, любил его пустынность и красоту, оно заряжало его: шотландский воздух наполнял не только его легкие, но и сердце и душу. У Доминика было несколько вредных привычек, но в основном он был отменно здоров и гордился своим физическим совершенством. Холодное, бурное море соответствовало
— Придется поверить тебе на слово.
— Поверь. И мне пришло в голову, что там мы с тобой могли бы поближе узнать друг друга.
С некоторым трудом Джуин разулась — упираясь носком одной ноги в пятку другой, она, не расстегивая, стянула свои поношенные босоножки. Она вдруг поняла, что улыбается, сама не знала чему, разве что удивительной нелепости Доминика.
— Это невозможно. Я уже отдана другому. У меня есть парень.
— Да? И как его зовут?
— Джо Блоггс.
— Чем он занимается?
— Пасет свиней.
— Хорошая работа.
— Да… Спокойная.
— А ты серьезно хочешь стать пилотом?
— Совершенно серьезно, — подтвердила Джуин, которой до этой минуты такая идея ни разу не приходила в голову.
— А мне лично нравится печатное слово. Я бы хотел стать первоклассным репортером вроде Дэвида Гарви.
— Ох! — отреагировала Джуин на фамилию Гарви.
— Есть плохая новость: с нами может поехать моя бабушка.
— Нет, нет и нет, Доминик. Плохая новость (я бы сказала — хуже быть не может) — это то, что я буду спать в одной комнате с Люси. Потому что, как ты, наверное, догадываешься, мы не очень-то дружны.
— Тогда спи в моей комнате! — великодушно предложил Доминик. — Со мной куда веселее, чем с моей сестрой-ябедой.
— Если мне придется выбирать из вас двоих, то Люси — даже Люси — предпочтительнее.
— Она едет, чтобы присматривать за нами, понимаешь? Не Люси, конечно, а моя милая, седая, старая бабуля.
— Насколько я вас знаю, ей будет чем заняться, — хладнокровно ответила Джуин.
Ну разумеется, она же почти не сталкивалась с Элеанор Гарви. Доминик объяснил ее спокойствие перед лицом такой ужасной новости тем, что Джуин не могла знать, как умела испортить любое удовольствие Элеанор Гарви.
— Это все из-за папы, — пожаловался он. — Он говорит, что у него много работы. И поэтому он останется исполнять свой отцовский долг дома.
— Как ему не повезло, — проговорила Джуин, беря в руки записку, лежавшую на стеклянном столике, — так и будет работать без нормального отпуска.
Ее мать, как сообщило ей послание, написанное закругленным уверенным почерком Элли, уехала в Тутинг. У Кейт срыв. Украли ее сумочку. Она в истерике. Срочная поисковая операция. Джуин должна сама сообразить, что поесть. В холодильнике салями, в морозилке тоже куча всего. Вечером ложиться, не дожидаясь Элли. Не кукситься. В конце записки улыбалась забавная рожица.
— Ну да, наверное, — ответил Доминик, удивленный тем, что Джуин увидела ситуацию с другой точки зрения. — Так как тебе кажется, а? Будут у нас игры и забавы? Спляшем ли мы с тобой шотландскую удалую? Доведется ли мне метнуть свой ствол [33] ?
33
Имеется в виду шотландский национальный вид спорта — метание ствола.