Любовь по науке, или На практику в другой мир
Шрифт:
Я открыла рот, чтобы крикнуть, что это правда – дочь есть. И действительно заключена в амфоре. Но меня опередил Гарвер с его громогласным голосом, заглушавшим любой мой истеричный писк:
– Он блефует! Да сжечь его вместе с куполом – и все дела! Уверен, амфора пуста!
– А вот и нет! – желчно произнес Блериан. Правда, было заметно, что угроза Гарвера его впечатлила. Кажется, он даже дернулся. Умирать древнему эльфу явно не хотелось. Вот непонятно, столько прожил, а хочет продолжать. Самому-то не надоело? Сто пятьдесят тысяч лет в одном мире – тут же рехнуться можно.
Гарон наконец перестал буравить его взглядом и ласково спросил меня:
– Ты не в курсе, что это за бред, милая?
– В курсе! – воскликнула я и отчаянно вцепилась в руку своего дракона. – Гарон, миленький, умоляю! Срочно посмотри мне в глаза! Как ты смотрел бы в глаза дракону, который открывает тебе свой разум. И умоляю – поверь! Ты ведь знаешь, глаза души не врут…
Гарон молча кивнул, видимо, понимая, что дело серьезно. Ласково приподнял мое зареванное лицо и…
На этот раз я пошла дальше, чем с Лагеррой. Я открывала ему все. Все и полностью. И как можно быстрее. Все, что хранили глубины моей памяти, все, что жило и плескалось в душе. Все – и то, что было тогда, в той жизни, и то, что случилось до прилета Гарона в этом доме.
И все это я вложила в один порыв души, в один образ, что должен был в разуме Гарона раскрыться целым ворохом осознаний.
– Тара… Маша… Любимая… Не может быть… – прошептал Гарон и исступленно прижал меня к себе, обнимая так, словно вокруг нет других драконов. И никакого злокозненного эльфа тоже нет. И нашей дочери не грозит опасность.
А я продолжала плакать от переполнявших меня чувств. Чувств, в которых было и счастье обретения, и страх потери (дочка-то до сих пор в амфоре сидит!), и радость встречи.
– Я не знал… Не знал! Но иногда… чуть-чуть догадывался! – прошептал Гарон. А потом добавил: – Надо же! Ведь порой я хотел просто прибить Лагерру! А она…
– Да, милый, она – наша дочь. И тут уж что выросло, то выросло. Будем перевоспитывать.
– Для начала нужно вытащить ее оттуда! – Гарон слегка отстранил меня и поглядел на эльфа.
Блериан победно улыбался.
– И что ты хочешь за ее жизнь? – спокойно поинтересовался Гарон. – Закрытия порталов в Академии? А где гарантия, что мы не откроем их снова? Об этом ты не подумал?
При этом Гарон вдруг бросил один короткий взгляд на Гарвера. А тот, к моему удивлению, как-то странно улыбнулся. И уставился на эльфа, словно взглядом хотел просверлить дырку в его защитном куполе.
Блериан облегченно опустил руку с амфорой. Решив, похоже, что дракон готов договариваться. А я замерла, прижимаясь к Гарону в страшном напряжении и не понимая, что за игру он затеял. Наверняка ведь затеял. Вряд ли он просто согласится на предложение Блериана.
– Во-первых, я не отдам амфору, пока вы не выполните свои обязательства, – ответил эльф. – А во-вторых – на этот раз я нашел способ закрыть их навсегда. Граница между мирами станет устойчивой к любому воздействию.
– Хм… – как бы задумчиво бросил Гарон. – Знаешь, это может привести к нарушению баланса в системе миров. Слишком опасно, не находишь? Ведь
Выражение лица при этом у него было как у ученого мужа, рассуждающего перед студентами о глобальных проблемах современности. Гарон явно тянул время. Только зачем? От непонимания мне стало плохо. Я глядела на амфору в руке Блериана, и мне все казалось, что сейчас кулак разожмется сам собой и…
– Что ты делаешь? – очень тихо прошептала я Гарону.
– Выигрываю время, чтобы использовать наше тайное оружие, – мельком шепнул мне Гарон.
– Мне все равно! – жестко ответил Блериан. Сейчас он выглядел совсем свихнувшимся маньяком. – Наш мир не пострадает – а это главное. В изоляции он обретет предназначенную ему форму. Никто больше не будет мешать. И он станет подобен прекраснейшему ограненному алмазу! Все займут свои места. Все займет свое место. Установится истинный порядок и благоденствие!
– Но разве нам не хватает благоденствия? – удивленно поднял брови Гарон. – Пока ты не положил половину мужчин своего народа в битве за Академию, все было весьма хорошо и без изоляции. Не понимаю, что тебе не нравится. Правда, не понимаю.
И тут… Гарвер вдруг слегка махнул рукой – я заметила это краем глаза. И Гарон тоже заметил.
– Маша! Любовь моя! Кр-р-ретин обижать! – раздался знакомый голос.
– Криду-р-рки! – вторил ему другой голосок. Красотка так и заменяла букву «п» на «к».
Прямо под защитным куполом проявились две яркие крылатые фигурки.
– А-а! – воскликнул Блериан, когда Красотка вцепилась ему в шею. – Что это за неведомая тварь?! А-а! Больно-то как!
– Да, это весьма неприятно, – бросил где-то в стороне Дренер, которого мои птички атаковали неоднократно. – Так тебе и надо!
Одновременно Гриша схватил ручку амфоры, взмыл с нею под купол и словно в портал провалился – вылетел наружу. Красотка – за ним.
Мгновение – и Гриша с Красоткой сидели у меня на плечах, а Гарон осторожно принял у попугая амфору.
– Вот не зря я решил взять с собой наше тайное оружие! – рассмеялся Гарон. – И не зря мы сделали их невидимыми до поры до времени. Не зря и в кустах прятали. Я как знал!
– Но купол? – удивленно спросил Дарбюр.
– А что купол? Попытайся мы его уничтожить целиком – и этот сумасшедший сразу заметил бы. Он весьма силен – так что у него действительно нашлось бы полминуты, чтобы разбить сосуд. Поэтому мы с Гарвером мысленно договорились, что он проделает в куполе маленькое незаметное отверстие, пока я отвлекаю внимание эльфа. Потом я отправлю через нее тех, кто может в такое отверстие пролезть. Неплохо придумано? – он со смехом обернулся на изумленного эльфа. – Блериан, а Блериан, снимай «колпак» и сдавайся сам. А то, не ровен час, свободный дракон исполнит свою угрозу. У свободных драконов, видишь ли, характер необузданный. Сдашься добровольно – обещаю тебе жизнь. У меня для тебя, знаешь ли, другое наказание припасено. Но жить будешь.