Любовь по науке, или На практику в другой мир
Шрифт:
– А кто еще может быть виноват? Это из-за него моя мать мучилась – как я узнала потом. Это из-за него она погибла, думаю, просто не хотела жить… – драконица развернулась ко мне, лицо у нее стало растерянным и словно задумчивым. – Не хотела, да! – словно опомнившись и осознав, что перед ней «враг», рявкнула она. – И покончила с собой. Будь он нормальным драконом – этого никогда бы не случилось! А ее смерть, ты понимаешь, ее смерть сломала всю мою жизнь! Отец, когда ее не стало, не обращал на меня внимания! Относился с неприязнью! Я думаю, потому, что я похожа на нее – он не хотел вспоминать о потерянной истинной паре! Ты ведь даже не представляешь себе, как это больно!
Она выдохнула
– Впрочем, теперь я смогу сделать ему так же больно, как было мне.
«Бедная девочка!» – подумала я. Мне стало ее искренне жаль. Выходит, когда Таратта погибла, то ее дочь осталась совсем без родительской ласки. Брошенный ребенок, бегавший по коридорам замка, чтобы чем-то себя занять. И искавший виноватых, искавший причину, почему судьба распорядилась именно так – оставила ее без матери и лишила отцовской ласки. И в итоге нашла ответ – в тех письмах Таратты Гарону. Наверное, найдя виноватого, найдя того, кого можно ненавидеть, кому нужно отомстить, Лагерра обрела и смысл жизни. Жалкий, но столь необходимый ее исстрадавшемуся детскому сердцу. Ведь если ты можешь отомстить – значит, ты что-то контролируешь, ты можешь словно бы изменить невыносимое для тебя прошлое. Убогая иллюзия. Но столь нужная тем, кто не смог обрести другую опору.
Душу сдавило болью за нее. Искренней горькой болью. Как бы я хотела все исправить! Господи, как бы я сама хотела изменить прошлое!
Я могла бы спросить ее, почему она считает виноватым Гарона – ведь это отец лишил ее своей ласки и поддержки, а вовсе не Гарон! Но знала, что сейчас это бесполезно. Этот призрачный смысл жизни все еще нужен ей. Она может отказаться от него, только если ее мир перевернется обратно с головы на ноги. Если она найдет что-то другое, ради чего жить.
– А зачем ты предстала передо мной в образе своей матери? – осторожно спросила я.
Хотя кое-какие подозрения на этот счет у меня имелись.
– А как ты думаешь?! – раздраженно ответила она и наконец стянула вторую дорожную перчатку. Растерянно бросила ее на стол. Но осеклась. Видимо, озвучивать тот мотив, о котором я подозревала, ей не хотелось. – Да, правда, как ты думаешь?
– Судя по всему, Град привык видеть тебя именно в этом образе. Ему и в голову не приходило, что это морок, – сказала я, тщательно подбирая слова, чтобы не разозлить ее снова. Впрочем, когда лезешь другому в душу, говоришь о его самой сокровенной боли, сложно избежать ненависти в ответ. – Значит, ты регулярно надеваешь морок своей матери. Я думаю, тебе нужно видеть ее в зеркале. Ощущать ее присутствие. Вот ты и заполняешь эту пустоту, играя, будто ты – это твоя мама. Я ведь понимаю, как это больно – потерять мать и отцовское расположение…
Драконица изумленно уставилась на меня. Видимо, не ожидала от жалкой попаданки такой проницательности.
– Да, допустим, мне нравится играть. Я вообще люблю играть! – кинула она с явным превосходством. – И тебе, судя по всему, тоже нравится. Напускное сочувствие очень неплохо тебе удается! Браво! – она даже пару раз хлопнула в ладоши. – Но хватит тянуть время – он не прилетит, не думай! Поверь, у этих «чистых кровью» хватает всякого оружия, чтобы доставить кучу проблем даже драконам. Все, твоя партия подошла к концу, человечка. Ох, как жаль… Бедняга Гарон будет очень расстроен! – она мерзко улыбнулась. – Если сам выживет, конечно. Знаешь, сперва я думала дождаться, когда ты умрешь сама – ведь яд на тебя подействовал. Потом думала… знаешь, в какие-то моменты я думала просто закинуть тебя в твой мир, чтобы он лишился тебя. Ведь не обязательно тебе умирать – ты могла просто бросить его. Это тоже очень больно! Возможно, этого оказалось бы достаточно!
У меня по спине поползли
– Но я подумала, что он решит, будто ты испугалась атаки на Академию и сама убежала в свой мир. И найдет тебя… – продолжила она. Я незаметно выдохнула. Уфф… Видимо, этого она делать не собирается. – В общем, по здравому размышлению я решила убить тебя своими руками, – новая неприятная улыбка. Не знай я, что передо мной несчастная недолюбленная девочка, очень испугалась бы. – Сжечь без остатка драконьим пламенем. Не волнуйся, будет так быстро, что совсем не больно. К тому же… знаешь, я пойду еще дальше в своем милосердии, ведь в конечном счете я хочу его страданий, а не твоих… – Она испытующе поглядела на меня. – Хочешь ли ты что-нибудь сказать мне? Может, последнее желание? Я исполню.
Смотрела Лагерра с издевкой, улыбалась тоже, но я прямо кожей ощущала, что теперь уже она тянет время. Ей не так уж хочется меня убивать. Вернее, ей вообще страшно просто так взять и убить другое живое существо!
Вот она и подначивает себя, чтобы саму себя убедить в необходимости убийства. И тянет время, продолжая «задушевно» беседовать со мной. Могла ведь пристукнуть в самом начале вообще-то! Если бы действительно хотела просто убить.
Ну вот, самое время доставать второй туз из рукава.
– Да, есть последнее желание, – сказала я.
На мгновение мой план показался мне глупым, невероятным. Ведь все может сорваться в любой момент. Она могла не спросить последнее желание. Она может отказать мне в нем. Может случиться что угодно! И тогда я просто погибну и уже не исправлю ничего…
– Слушаю тебя, крошка-человечка, – новая змеиная улыбка, за которой я уловила любопытство и легкий страх.
– Послушай, Лагерра, ты ведь уже взрослая драконица. А значит, у тебя уже проявлены некоторые ментальные свойства, – теперь я знала, что драконы могут свободно читать мысли других живых существ и разговаривать телепатически, находясь в драконьей ипостаси. А с возрастом обретают эту способность и в человеческой. Например, Гарон – еще молодой дракон, а значит, не самый сильный менталист, когда находится в человеческом образе. Но мне всегда казалось, что он немного читает мысли. Не то чтобы читает в буквальном смысле, но улавливает многие порывы и образы, что крутятся в голове в собеседника.
– Разумеется, – небрежно кивнула «злодейка». – Не понимаю, к чему ты клонишь. Хочешь показать мне чистоту своего разума и своих намерений? Надеешься, что тогда я тебя пожалею?
– Нет, я просто хотела бы открыть все перед смертью – любому живому существу, что рядом! Раскрыть свои грехи и тайны. У нас это называется исповедью! Даже ты, моя убийца, подойдешь сейчас! Ведь моя религия требует этого! Так я смогу очиститься перед смертью. Прошу тебя – нет, умоляю! – не откажи мне в этом! – жарко зашептала я. – Подойди, загляни мне в глаза и узнай все тайны моей души!
– Хм… Даже интересно! – усмехнулась Лагерра. – Что же… Только не рассчитывай на жалость! Я всего лишь дам тебе умереть, выполнив твой странный «религиозный долг». Не более того.
– Хорошо. Я буду признательна тебе до конца своих дней!
– Недолго же продлится твоя благодарность! – рассмеялась Лагерра и шагнула ко мне.
Наклонилась, с явной брезгливостью взяла за плечи и сверху вниз посмотрела мне в прямо в глаза. Как я и просила.
…Говорят, глаза – зеркало души. Правильно говорят. Но не совсем точно. Ведь в зеркале отражается тот, кто в него смотрит. А глаза выражают душу того, кому они принадлежат. Вот и моя душа рванула и раскрылась через мои глаза прямо навстречу легкому ментальному посылу Лагерры.