Любовь по науке, или На практику в другой мир

Миленина Лидия

Гриша в последний раз сообщил дракону о его низких интеллектуальных способностях, цветная красотка что-то прочирикала, и они полетели ко мне. Гриша устроился на правом плече, а птичка – на левом. Я машинально потрепала обоих по шейке, и дикая самочка совершенно не возражала. Лишь изогнулась и с удивлением заглянула мне в глаза.

– Уфф! Я же ничего плохого не сделал! Ну чего они! – обиженно воскликнул дракон и принялся разглаживать кровоточащие ранки у себя на лице и шее. Затягивались они на глазах.

А из рядов студентов раздалось:

– Это же мартерия цветная!

Ручная! Как тебе это удалось?! Как ее зовут?

Словно никакого происшествия и не было. Экзотическая птичка тут явно интереснее привычного строптивого дракона.

– Красотка, наверное, – растерянно бросила я в общую массу студентов. – А как получилось – не знаю.

– А погладить можно? – спросила одна из девушек.

– Так, с волшебным приручением мартерии мы разберемся позже, – строго произнес магистр Баурель и втянул хлыст в руку. – Нелюбезный адепт Дренер, который вообще не приписан к моей группе, будь добр, объясни свое поведение. А ты, адептка Мария, будь любезна, сообщи мне, собираешься ли ты писать заявление о совершении насильственных действий со стороны нелюбезного адепта Дренера?

– Не знаю, – насупленно ответила я.

Ведь Дренер, очевидно, тоже не виноват, что его накрыло из-за этой проклятой пыльцы! Я вообще ничего не знаю. Потому что, выходит, у меня теперь… три истинные пары. И степень истинности каждого из поклонников совершенно не ясна.

– Эта адептка – моя истинная пара! – громко сообщил полностью вылечивший себя дракон. И сделал шаг ко мне, видимо, чтобы обнять за плечи и этим заявить на меня права. – Я только что сделал ей предложение руки и сердца. И хотел скрепить его поцелуем. Во всех мирах признают святость истинной пары дракона. И не смеют препятствовать единству.

– Хм… – растерялся эльф. – А любезная адептка Мария ответила ли тебе согласием, о жертва драконьей природы?

– Нет! – быстро крикнула я, опасаясь, что Дренер может исказить информацию.

– В таком случае, адепт из равных бессмертным драконам, твои действия могут расцениваться как использование силы против воли другого… – Преподаватель вдруг осекся. Задумался на мгновение, потом кивнул каким-то своим мыслям. – Прошу прощения, адептка Мария ведь участвует в эксперименте? И после его начала ты осознал, что она твоя истинная пара?

– Да, бессмертный магистр, – ответил Дренер.

– В таком случае, о любезная адептка Мария, поздравляю! – улыбнулся мне Баурель. В общем, пошел по стопам магистра-лекарши. – Этот дракон – твоя истинная пара. Со временем проявится и твоя личная склонность к нему. И тебе не следует осуждать его за этот поцелуй. Ибо знай, все действия истинной пары созвучны с твоим сердцем.

Мне хотелось заплакать. Просто сесть на траву и реветь в три ручья. Вот что мне со всем этим делать? Если оборотня и Мэйгара я вполне могла потерпеть и даже рассматривать как кандидатов на мою руку и сердце, то наглый дракон… Ну какая он мне истинная пара? Мне его прибить хочется! И Гриша его не любит.

Но, конечно, я не заревела.

– Этого не может быть! – воскликнула я, глядя в глаза эльфу. – Это какая-то ошибка. У меня уже… две истинные

пары!

– Кто эти презренные?! – тут же рявкнул дракон и сделал новую попытку приблизиться ко мне. Эльф выставил руку, и дракон с огненными глазами остановился. Отчисления из Академии он теперь явно не хотел.

– Стоять! – воскликнул эльф, доказав тем самым, что бессмертные могут не только услаждать слух своей велеречивостью. – То есть как «уже есть истинные пары»? Ибо истинная пара дается свыше одна и навсегда…

– А я не знаю, – сообщила я. – Но факт остается фактом. Уже две. Дракон – третий. И что делать – совершенно непонятно.

Магистр задумался ненадолго, видимо, проникнувшись серьезностью моей проблемы, потом сказал:

– Я полагаю, это серьезный вопрос, важный для науки и личного благополучия всех любезных персон, замешанных в данной ситуации. Поэтому, любезные адепты, я отменяю наше занятие.

В рядах студентов раздались радостные смешки. Ведь студенты радуются отмене даже самого интересного занятия. Расстроилась, похоже, только я. Правда, у меня проблемы куда серьезнее, чем отложенное на неопределенный срок занятие.

– Я отведу адептов Марию и Дренера к ученым мужам, что устроили эксперимент. Ибо подобная ситуация требует немедленного вмешательства. Прошу не растерять последние знания за время перерыва в обучении. Пойдемте, адепты, – магистр кивнул мне и Дренеру.

В общем, эльф показал себя самым ответственным из всех, кто узнал о моей проблеме. Вон, лекарша вообще во все это лезть не захотела. А Баурель сразу решил вмешаться. То есть пока, судя по Коримэлу, Мэйгару и этому магистру, выходило, что эльфы тут самые разумные и адекватные. А значит, из парней самый адекватный – Мэйгар.

Спустя два часа…

Экстренно собранный совет по делам эксперимента заседал уже около часа. Всех трех моих истинных нашли, сняли с занятий и привели сюда. Правда, я сидела в отдельной лаборантской комнатке возле большой аудитории, где шло совещание, а они – в общем коридоре. Видимо, решили разделить меня с ними, чтобы я спокойно дожила хотя бы до решения «суда».

Первый раз меня вызвали в самом начале и попросили рассказать обо всем. А теперь я пила выданный мне сок, переливавшийся всеми цветами радуги, и гладила Гришу. Иногда – Красотку. Птичка плотно обосновалась на втором моем плече, время от времени царапала его острыми коготками (не нарочно, конечно) и спокойно принимала мою ласку.

А порой они переговаривались.

– Л-лю-б-бовь моя! – говорил Гриша.

– Чирик-пик-пик! – отвечала его подруга. Кажется, нечто осознанное.

– Гриша умный, Гришенька мальчик-красавчик! Чирик? – рекламировал себя Гриша.

– Чи-ри-ки-ри-пик-пик-пик! – очень мило подтверждала Красотка.

Я то давилась смехом, слушая их, то принималась нервно посасывать сок. Потому что понятия не имела, какое решение по моей ситуации примут ученые мужи.

Видите ли, мир тут другой. Нравы я до конца еще не знаю. Вдруг мне «присудят» жить долго и счастливо со всеми тремя?!