Любовь по правилам и без

Озолс Агата

А я слушала и старалась делать так, как она меня учила.

Когда я была еще маленькой и жила с родителями, тетя Полли изредка приезжала к нам в гости. И каждое лето забирала меня к себе, в Париж. Этих поездок я ждала весь год, вспоминая то, что уже было и, предвкушая будущее. И это несмотря на то, что тетя держала меня в поистине ежовых рукавицах. Она поднимала меня с кровати в шесть утра и отправляла под холодный душ, требовала, что бы я делала зарядку и держала спину ровно. Она внимательно следила за тем, что я ем и как одеваюсь. Что читаю и какие фильмы

смотрю. Именно она, когда мне было шесть лет, отвела меня на мой первый в жизни маникюр. А в шестнадцать, купила первые взрослые туфли на высокой шпильке. Она же учила подводить стрелки на глазах и красить губы. Стоит ли говорить, что я ее обожала?

А потом получилось так, что тебя Полли осталась моей единственной близкой родственницей. Нет, были еще какие-то двоюродные и троюродные братья — сестры и прочие родственники, но мы с ними почти не общались, ограничиваясь поздравлениями на новый год и день рождения.

Именно тете я позвонила, когда все это случилось со мной.

— Можно я к тебе приеду?

Тетя помолчала, и я воотчую увидела ее: строгое платье, стильная стрижка, обязательный высокий каблук и сигарета в тонком мундштуке.

— Конечно, можно, — ответила тетя. — Странно, что ты спрашиваешь.

— Возможно, мне придется у тебя задержаться, — робко сказала в трубку. — Надолго.

— Прекрасно. Я давно говорила, что тебе пора сменить место жительства.

Я собралась с духом и добавила:

— Я приеду не одна.

Тетя Полин не подвела и на сей раз.

— Тогда жду тебя не одну.

А теперь я сидела в аэропорту и ждала, когда начнется посадка на мой рейс.

Идея переехать к тете родилась несколько недель назад, после моего первого визита к врачу.

Тогда, узнав, что со мной происходит, я впала в ступор и долго бродила по городу, пытаясь обрести душевное равновесие и решить, как же я буду жить дальше.

Шла по Столешникову, и в одной из витрин дорого магазина заметила свое отражение.

Остановилась, разглядывая себя со стороны. Что во мне изменилось? Ведь должно же было что-то поменяться после такой ошеломительной новости? Но, странное дело, я выглядела так же, как и обычно. Все те же темные волосы, подтянутая фигура в деловом костюме, прямая спина, подбородок вверх. Пока ничего, но через какое-то время я начну меняться. И это станет всем заметно, пойдут слухи. И новость обязательно дойдет до Ромки и его семейки. Что он сделает, когда узнает? Как поступит? И, самое главное, как отреагируют его родители?

Вот тогда и пришла мысль, что нужно уезжать.

На следующий день я позвонила одному из своих многочисленных знакомый и предложила ему купить мой бизнес.

Поначалу он решил, что это шутка, а когда понял, что я горю серьезно, вцепился в меня руками и ногами. Сделку мы оформили в рекордно короткие сроки. Так же быстро удалось продать квартиру и машину. Купить билет в Париж и вздохнуть свободно: теперь в этом городе меня ничто не держало.

Еще раз вдохнула кофейный дух. Свежеобжаренная арабика из Йемена, немного молока и капелька корицы. Как

жаль, что мне нельзя даже попробовать.

Оторвалась от чашки, оглядела кафе. Взгляд задержался на дверях. Вопреки всему появилась надежда: а вдруг сейчас войдет Ромка? Увидит меня, подойдет, обнимет и скажет, что никуда не отпустит. Я так ярко представила себе это, что даже ощутила теплоту его рук на своих плечах.

Но тут взгляд наткнулся на двух громил в одинаковых темных костюмах, сидевших через два столика от меня и не сводящих с меня глаз. Сомнений не было: это по мою душу. Ну, конечно, должны же они убедиться, что проблем я им не доставлю и тихо — мирно свалю в закат.

— Начинается посадка на рейс 2462 Москва — Париж, выполняемый компанией «Аэрофлот», — раздалось из динамиков. — Просим пассажиров пройти на стойку регистрации.

Ну, вот и мой рейс объявили! Еще раз посмотрела на мордоворотов, поднялась и решительным жестом взялась за чашку. Мечты должны сбываться, хотя бы это и были мечты о кофе. Сделала большой глоток, ощущая, как обволакивает горло кофейная бодрость, с сожалением поставила чашку на стол и, подхватив дорожную сумку, пошла искать стойку регистрации.

Там уже растянулся хвост из желающих попасть в самолет. По-хорошему, я могла бы еще посидеть в кафе, медитируя над капучино, но предаваться унынию уже не было сил. Как и сидеть в ожидании чуда, прекрасно понимая, что его не произойдет.

В самом деле, даже если и предположить, что Роман каким-то образом узнал о моей отъезде и решил поехать за мной в аэропорт, то кто бы ему позволил это сделать? Один кивок его отца, и Ромку бы заперли дома на сто замков, не посмотрев на сопротивление.

«Да ладно, — раздался внутри меня ехидный голос, — он бы и не сопротивлялся. Это его решение. И кому вообще нужно его запирать?»

Я кивнула, соглашаясь сама с собой. Горько было осознавать, что Ромкина любовь не выдержала испытаний. А может, и не было ее, этой самой любви, как не было и испытаний. Я теперь это точно знала.

В ожидании пока очередь рассосется, прошлась вдоль гейтов, зашла в магазин, купила зачем-то шоколадку. Покрутила ненужную покупку в руках, заметила семейство с маленьким ребенком и подошла к ним.

— Простите, — обратилась к женщине, — можно угостить?

Я протянула шоколадку. Родители ребенка с подозрением уставились на меня.

— Купила зачем-то, а мне нельзя с орехами, — немного смущаясь и уже жалея, что не выбросила покупку в урну, пояснила им.

Мужчина и женщина переглянулись и, еще раз оглядев меня с ног до головы, согласно кивнули. Я отдала шоколадку ребенку и поспешила их оставить. Было почему-то неловко.

У стойки регистрации на мой рейс стояло несколько человек, видимо остальные уже прошли в самолет. Я предъявила посадочный талон и паспорт работнику аэропорта и, получив разрешение, пошла на посадку. У стеклянных дверей еще раз обернулась, пытаясь разглядеть в огромном здании аэропорта Ромкину фигуру. Напрасно, его здесь не было. Да и кто бы пропустил его зону вылета?