Любовь по соседству
Шрифт:
Он пытался найти слова утешения и не мог. Трагедия потрясла его, как и других жителей Бакминстера, передававших страшную новость от соседа к соседу. Добродушный полный викарий, так старавшийся улучшить жизнь своих прихожан и раскрывший свое сердце молодому сквайру, погиб, защищая его сестру! И такая хрупкая, маленькая миссис Реймз должна вынести весь груз этого горя! А ведь вскоре ей придется лишиться своего с такой любовью ухоженного домика и уступить его новому викарию! Что она будет делать, как жить? Все эти мысли нестройным хороводом вертелись в голове Арчера, когда он осторожно присел на диван рядом с Эбби, взял ее за руки и произнес:
– Мне очень жаль. Что я могу сделать
Услышав фамилию супруга, Эбби вздрогнула и покачала головой.
– Наверное, позже мне понадобится помощь всех моих друзей, но сейчас я не способна рассуждать здраво.
Сквайр нашел ее слова более чем разумными, но не стал спорить. Он вдруг испугался собственной слабости – на глаза его наворачивались слезы жалости к этой женщине и ее погибшему мужу, а она выглядит такой спокойной...
О, если бы Конни чаще прислушивалась к чужим советам и не свернула на ту тропу! Арчер не мог не винить сестру. Она вела себя, как глупая и капризная девчонка, чье желание поступать по собственному разумению стоило жизни замечательному человеку. Как Конни будет нести этот груз? Как станут относиться к сквайру его арендаторы и жители Бакминстера, как смогут они уважать его, зная, что он не имеет власти даже над младшей сестрой? Почему он не сумел довести дело до конца и не поймал всех грабителей?
– О, боже, боже, – пробормотал Арчер, опуская голову. – Чего бы я не отдал, чтобы сегодняшнего происшествия не случилось!
Тонкая рука коснулась его светлых волос.
– Такова воля Господа, мой друг, и не в наших силах ее изменить. Не мучьте себя напрасными сожалениями, викарий не хотел бы этого, я знаю, – произнес нежный голос.
Кощунственная мысль в тот миг впервые мелькнула в голове сквайра среди прочих, более подобающих случаю, мыслей: «А ведь теперь она свободна!»
Он тотчас устыдился несвоевременности этой мысли и своего жестокосердия, но избавиться от нее вовсе не смог. С каждым днем она укреплялась не в его голове, но в сердце, и Арчер понял, что даже отъезд в Лондон теперь не спасет его от любви к Эбигейл Реймз.
Пока же он боялся пошевелиться, чтобы продлить эту невинную ласку, и дождался, пока миссис Реймз сама уберет руку, после чего поднял голову.
– Вы правы, мне предстоит еще так много сделать, но можно ли вовсе избавиться от сожалений, не мечтать, чтобы один лишь этот день был затерт Господом на его картине этого мира? – спросил он с отчаянием в голосе.
Эбби вздохнула, казалось, ей снова и снова приходится переживать одно и то же, как будто она вновь шестнадцатилетняя девушка, потерявшая отца, а сидящий рядом мужчина успокаивает ее. Только вот на сей раз, кажется, это она утешает мистера Арчера. Потеря так велика, что Эбигейл не может охватить ее ни взглядом, ни сердцем, а потому и не чувствует в полной мере. Наверное, скоро эта апатия сменится бурным горем, она всегда была склонна к долгому проливанию слез, но пока миссис Реймз должна позаботиться о том, чтобы преподобный Томас Реймз получил всю подобающую заботу и упокоился с миром, оплакиваемый своими прихожанами.
– Постарайтесь прийти в себя, сэр, – ласково сказала Эбби. – Скоро сюда придут люди, и их должен встретить сквайр, уверенный и спокойный.
Арчер послушно выпрямился, его открытое лицо снова приняло замкнутое, угрюмое даже выражение, и молодой джентльмен стал походить на того юношу, что несколько недель назад прибыл в Бакминстер, чтобы вновь обрести себя, свой дом, любовь, радости и печали.
– Я прикажу возчику съездить за миссис Гринберт, она и ваша служанка должны позаботиться о том, чтобы вас не тревожили. Я поговорю с дамами из
– Я сама должна принимать во всем участие, мистер Реймз был их викарием, но он был и моим мужем, – возразила Эбби. Арчер подумал, что какое-нибудь занятие отвлечет ее, и не стал препятствовать.
Миссис Бирн спустилась в гостиную, от ее понимающего взгляда сквайру стало не по себе, как будто она прочла его тайные мысли, но мудрая фермерша оставила его и миссис Реймз, чтобы разыскать Минни и послать ее за доктором для мисс Арчер – Конни никак не могла успокоиться.
Как и подозревал мистер Арчер, около дома викария вскоре собралась немалая толпа, и понадобилось все красноречие, чтобы убедить людей вернуться к своим делам и не тревожить вдову.
Когда Арчер уже уходил, Эбби сказала:
– Простите Тома Бирна, это лучшее, что вы можете сделать в память о преподобном Реймзе.
– Я и сам хотел так поступить. Рад, что вы одобряете это решение.
Эбби молча кивнула и позволила миссис Бирн увести себя наверх, чтобы заняться поисками черного платья...
На следующий день Эбигейл все еще не способна была пылко предаваться отчаянию, как подобает несчастной вдове. Благодаря снадобью доктора она довольно сносно проспала эту ночь, как и Констанс и даже Минни, получившая, по совету миссис Бирн, свою порцию лекарства.
Эбби хорошо помнила, как много успокаивающего средства ей пришлось выпить, когда она узнала о смерти своего отца, и не винила Констанс, принявшуюся плакать, едва проснулась. Минни тщетно попыталась накормить обеих леди завтраком – Эбби лишь покачала головой, а Конни едва ли заметила появившийся перед ней чайный поднос.
Дамы из попечительского совета были не слишком-то обрадованы, когда увидели, что их место утешительниц молодой вдовы уже занято вульгарной фермершей, но миссис Бирн ясно дала понять, что не оставит Эбигейл до тех пор, пока не убедится, что та хотя бы отчасти пришла в себя. А потому попечительский совет собрался в доме одной из самых уважаемых дам, мисс Келдборо, и обсуждение всех необходимых действий заняло у почтенных леди не один час.
Сквайр Арчер выполнял свои обязанности с суровой решимостью человека, лишившегося надежды на благоприятный исход своего дела, но при этом продолжающий исполнять их из чувства долга. Второй разбойник был схвачен, Том Бирн публично получил прощение и направился домой, где его ждала порка от отца, а также пара оплеух и горячие объятия от матери.
Теренс Арчер весь день искал себе занятия, лишь бы не приближаться к домику викария, но к вечеру сдался и отправился навестить сестру и миссис Реймз. Отношение жителей Бакминстера к Констанс сделалось весьма прохладным, и только самые добросердечные из них не обвиняли ее в смерти викария.
Конни снова разрыдалась, едва увидев вошедшего в комнату брата.
– Теренс, что же я наделала! – пролепетала она. – Я заслужила смерть от рук тех людей, я была беспечной и непослушной! Лучше бы они убили меня, а викарий проходил в это время какой-нибудь другой дорогой!
– Не надо терзать себя, Конни, нам всем сейчас очень тяжело, но когда-нибудь это пройдет. Мне бесконечно жаль викария, но ты не заслужила смерти, не огорчай меня еще больше этими необдуманными словами.
И сквайр, и его сестра словно бы повзрослели на несколько лет. Смерть скромного викария Реймза принесла им больше скорби, чем потеря отца и матери – тогда они были слишком малы, и кончина дяди, которого они не могли любить. Особенно случившееся отразилось на Констанс, ее опьянение свободой прошло, словно его и не бывало.