Любовь-победительница
Шрифт:
Мэри прыснула, но тут же погрустнела. Вскочив с постели, она взяла рубашку, снятую Адамом накануне, и набросила ее на голое тело.
– На самом деле это не смешно, – пробормотала она, помогая ему застегнуть пуговицы. – Подумай, сколько он потерял, не показывая своей любви. – Словно заботливая жена, она разгладила его накрахмаленный воротник. – Ну ничего, не грусти. Я буду любить тебя за десятерых.
Спазм сдавил его горло от чувств, которые Мэри разбудила в нем. Что он может дать ей взамен? Деньги? Материальное благополучие? Она ведь не шлюха.
Нахмурившись, Адам натянул
Этот пистолет был несколько меньше дуэльного, имел спусковой крючок на пружине и закругленную рукоятку из красного дерева, отделанную серебром. Он тщательно зарядил оружие.
Мэри наблюдала за ним, прислонившись к столбику полога кровати. Она выглядела невероятно соблазнительной в его белой рубашке, нижний край которой лишь едва прикрывал стройные голые бедра. Его кровь забурлила, когда он заметил, как пристально она смотрит ему в пах.
– Ты действительно думаешь, что это тебе понадобится? – спросила она.
– Что именно?
– Пистолет. Ты ведь не станешь стрелять….
– А… – Чувствуя себя последним дураком, он взглянул на пистолет, лежащий у него на коленях. – Это всего лишь предосторожность.
– Адам, а что, если это не Питерборн?
Мучительная тревога промелькнула в зеленых глазах. Адам положил пистолет и, подойдя к Мэри, прижал ее к себе.
– Ты тревожишься об отце?
Кивнув, она еще сильнее прильнула к нему. Его охватила щемящая нежность, и сердце пронзила боль от сострадания к ней. Ему хотелось заверить ее, что преступник вовсе не Томас Шеппард. Но он не был в этом уверен.
– Мы скоро все узнаем. И учти: ты должна оставаться здесь, пока меня не будет.
Она взглянула на него из-под густых ресниц.
– А если я откажусь, ты привяжешь меня к постели?
– Нет. – Улыбнувшись, он взял ее лицо в ладони и посмотрел ей в глаза. – Но я прошу тебя, Мэри. Пожалуйста. Дай мне самому разобраться с Питерборном.
– А Джо? Я понадоблюсь ей.
– Если твой сон окажется пророческим, то ее не будет в доме графа, потому что он в пяти милях от побережья. Мне придется заставить его рассказать, где он ее держит.
Ее взгляд скользнул по пистолету, и она вздрогнула.
– Ну ладно, я останусь.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Не станешь прятаться в карете и преследовать меня?
– Нет.
– Отлично. – Он поцеловал кончик ее носа. – Я вернусь как только смогу.
– Береги себя, любовь моя.
Ее руки, словно бабочки, вспорхнули ему на плечи, и прелестные губы потянулись к его губам. Адам позволил себе еще раз поддаться искушению, чтобы хоть на мгновение насладиться ею. Его руки заскользили вниз по ее спине и еще ниже, туда, где только рубашка прикрывала ее наготу. Да, ему хотелось снова оказаться с ней в постели, но более всего он жаждал, чтобы она принадлежала только ему, целиком, душой и телом. Но Мэри никогда не будет принадлежать ему полностью. Когда-нибудь она оставит его, встретив человека, который окажет ей честь и возьмет в жены. Эта мысль не давала ему покоя.
Как мучительно трудно оторваться от ее губ, расстаться
– Его милость нельзя беспокоить, – заявил лакей, с презрительной ухмылкой посмотрев на старую клячу, щипавшую траву на лужайке. – Если вы хотите ждать, то можете пройти к входу для торговцев.
Лакей уже готов был закрыть дверь, когда Томас Шеппард с яростью отшвырнул слугу с дороги.
Ворвавшись в мрачную прихожую, он увидел по обе стороны обитых деревом стен двери. Сначала он открыл одну дверь и оказался в роскошной гостиной, увешанной гобеленами, потом через другую дверь попал в библиотеку, в которой обнаженных скульптур было не меньше, чем книг. В обеих комнатах было пусто.
– Послушай! – рявкнул лакей. – Его милость не пускает в дом всякую шваль.
Слуга загородил ему дорогу, но Томас снова отпихнул этого разряженного в ливрею петуха. Лакей грохнулся на пол и заскользил по нему, ударившись спиной о стул.
– Помогите! – заорал он. – Эй, кто-нибудь, помогите!
Понимая, что у него мало времени, Томас чуть ли не бегом ринулся вперед по длинному коридору, заглянув попутно в музыкальную комнату, потом в обеденный зал и испугав служанку, полировавшую мебель. Пробормотав извинение, он попятился и растерянно огляделся, не зная, куда направиться дальше – коридор расходился в три стороны.
Где же это исчадие сатаны?
Алые занавеси. Резная спинка кровати. Смятые простыни.
Эти образы ясно предстали перед его мысленным взором. Он так долго подавлял в себе эту и им тоже унаследованную способность к видениям, что сейчас неожиданно возникшая в мозгу картина испугала его. Но через мгновение он понял, что означало это видение. Проклятый грешник был в постели.
Двое слуг бежали по коридору. Томас бросился обратно в холл и устремился вверх по лестнице. Позади грохотали, словно выстрелы, шаги преследователей.
– Эй вы, там. Стойте!
Томас одолел половину лестницы, когда лакеи схватили его. Он яростно отбивался, но более молодые слуги справились с ним, заломив руки за спину.
Паника охватила Томаса. Нельзя позволить, чтобы его выбросили отсюда. Он должен сорвать коварную игру, затеянную графом. От этого зависит жизнь Джозефин.
– Питерборн! – закричал Томас. – Выходи, ты, порождение сатаны!
Он упирался ногами в пол, но лакеи упорно тащили его к лестнице. Несмотря на боль в вывернутых руках, он продолжал сопротивляться.
– Отпустите священника, – послышался голос откуда-то сверху.
Томас, подняв голову, увидел графа, стоящего у каменной балюстрады, обрамлявшей балкон второго этажа. В душе Томаса вспыхнула такая жгучая ненависть, что он даже не заметил, когда лакеи отпустили его. Это темное чувство поглотило его целиком, и у него возникло постыдное желание спрятаться, словно у ребенка, испугавшегося ночного кошмара. Но, помолившись, он преодолел свою слабость и зашагал вверх по лестнице.