Любовь под абажуром

Миронов Сергей Сергеевич

ный растянутый шарф и грохнулся на диван.

– Лучше бы я с ней не встречался.

Отец скептически хмыкнул:

– Хотел раскусить её с первого раза? Вроде хрупкий орешек, надломленный, – он достал из бара бутылку красного вина, —

да с прочной скорлупкой. Я это сразу заметил. Трудись целена-

правленно, как удав. – Борис Францевич разлил вино по фуже-

рам. – Она – девочка перспективная. Нам ещё пригодится.

Скоро из Германии приедет идеолог семьи, тогда

посмотрим, в какую сторону обратятся взоры упрямых друзей.

Борис Францевич взболтнул вино в фужере, выпил и покачал

головой.

– Всё же проигрывают отечественные вина импортным. Во-

да, спирт и краситель. Никакого намёка на выдержку. Зато эти-

кетка позолоченная.

Эрик быстро покончил с вином, как будто ему рекомендовали

залить печаль процеженным компотом. Спать он лёг раньше

обычного, но долго ворочался, слегка одурманенный кислым

сухим. Натруженные ноги гудели, поблизости витал дух свире-

пого моря, ледяные волны лупили в спину, а в мыслях плескалась

строптивая девочка.

16

Эрик и Эльза

Через неделю, к следующим выходным, Эрик воспрял духом

и позвонил Эльзе. Повод для встречи с Гофманами у него был

основательным. Борис Францевич подготовил друзьям гостинец: двух красивых копчёных лещей и пакет с балтийским деликате-

сом – вяленой корюшкой.

Эрик передал Инессе Самуэльевне презент от отца и задержал-

ся у Гофманов на чай. На предложение прогуляться по историче-

ским местам города Эльза ответила:

– Устраиваюсь на работу. Завтра могут позвонить из сало-

на. – Она фактически отклонила приглашение Эрика. И спроси-

ла, поморщившись: —Это твоя рыба тухнет на кухне?

– Моя. Лещ и корюшка, – пояснил Эрик. – Отец сам ловил, сам коптил и вялил.

– Ну и воняет, – скривила недовольную физиономию Эль-

за. – С детства не ем рыбу. Она пахнет тиной и затхлой водой.

«Потому ты такая бледная», – чуть не вырвалось у Эрика.

Он набросил куртку, влез в ботинки и вновь, как и на море, обуздал в себе прилив трескучего гнева.

– Позвони в воскресенье после обеда, – неожиданно смило-

стивилась Эльза. – Она замысловато улыбнулась и помахала

с порога миниатюрной рукой удивлённому студенту.

В воскресенье Эрик показал ей Кафедральный собор. Они по-

стояли у могилы Канта, осмотрели памятник герцогу Альбрехту, прошлись вдоль каштанов, на месте которых стоял корпус ста-

рого университета.

– Город с богатой историей, а посмотреть нечего, – пробур-

чала Эльза, принимая из рук Эрика бумажный стакан с глинтвей-

ном. – Повсюду кирпич, черепичные крыши, дожди каждый день, и ветер буянит. Агрессивная

среда существования. Как вы тут

живёте?

– Нормально живем, – Эрик ощутил гордость за родной

город. – К нам едут со всей России: туристы и переселенцы.

17

Сергей Миронов

Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток… И ничего, не жа-

луются. Покупают квартиры, возвращаться не планируют.

Эльзу не обидел резкий выпад Эрика. Она находилась в под-

чёркнуто пасмурной, созвучной промозглой погоде душевной

тональности. Вывести её из себя подобными репликами было

непросто.

После экскурсии по собору Эрик твёрдо решил покончить с ко-

рявыми ухаживаниями за флегматичной особой. «Жил без прыща-

вой пигалицы, – с досадой твердил он себе под нос, – и всё шло

своим чередом, без потрясений: учёба, ночные сеансы компьютерных

игр, открытки, никаких вторжений родителей в кое-какие дела».

Но стоило Эрику представить, что он больше не увидит Эльзу, не коснется её локтя, не нависнет над ароматными волосами, как

что-то борцовской хваткой сдавливало ему виски, и он, не в силах

вырваться из мрачных, прессующих дум, погружался на топкое

дно персональной катастрофы. Эрику, как избалованному ребен-

ку, становилось страшно терять то, что ему ниспослали для уте-

шения собственных амбиций – ожившую игрушку с хлопающи-

ми накладными ресницами и личиком в розовую крапинку; игрушку, без которой он вновь останется один на один с зудящи-

ми мыслями о бесцельности существования без близкого при-

сутствия женщины.

Видя, что неудачное знакомство с девушкой отвернуло сына

от родителей, Борис Францевич пожалел, что вхолостую запустил

необдуманный проект. Но ведь идея была хорошей. И как знать, будь понаглее его субтильное чадо, он бы с шиком гульнул

на свадьбе. За собственное счастье надо бороться, иногда – драть-

ся. «Что тут скажешь, не от мира сего, застрявший в облаках

подросток, – оперировал Борис Францевич расхожими выраже-

ниями. – Всё, пусть теперь сам знакомится, учится, разгребает

завалы на выбранном пути. Хватит, я удаляюсь».

18

Эрик и Эльза

4

Декабрьским морозным вечером, когда лужи сковал тонкий

хрустящий лед и лунный свет выхватил из чернильно- фиолетовой

дымки фасад Кафедрального собора, Эльза возвращалась домой

из салона. Четыре раза в неделю она пересекала остров Канта

по пути на работу и в обратном направлении. Этот маршрут она

выучила наизусть. Органная музыка, звучавшая под сводами собо-