Любовь под бой барабанов
Шрифт:
— Локи изложил мне суть предложения, — громогласно сказал Сурт. — И видят норны, я не хочу его принимать. Прошел бы сквозь земли Альвхейма, поливая их кровью.
— Но за тобой карточный долг, — ехидно встрял Локи.
Сурт заскрежетал зубами, в прямом смысле. А я удивленно посмотрела на бога. Вот же лис. Он, наверняка, мухлевал, но не нам жаловаться.
— Где будем драться? — спросил Сурт, покрепче сжимая рукоять.
— Очистить площадку, — скомандовал Фрейр.
Это было проще, чем я думала. Наверное, Фрейр сам мечтал вернуться домой. Один подмял под себя всех. Альвы засуетились, создавая подобие круга на берегу. В город
— Признайся, я хорош.
— Не дождешься. Ты тот еще мошенник.
— Кто бы говорил.
Я предупреждающе посмотрела на Локи. Сбросив свой плащ, Фрейр вышел вперед и обнажил два топора с лезвиями, на которых вились узоры. Сурт шагнул в круг и покрутил в руках секиру. Внешне он походил на дверга, только под три с лишним метра ростом.
— Если что-то пойдет не так, — шепнул мне Йор, — беги к воде. Я прикрою. Ты слабое место Фенрира, придется прикусить свою гордость за хвост.
Конечно, напомните мне об этом еще раз. Но я кивнула. Естественно, змей поплыл со мной не просто так, он козырная карта, чтобы спасти меня. Не время для выпендрежа.
Тем временем Сурт и Фрейр начали кружиться по площадке, не упуская друг друга из вида. Скрежет металла о металл резанул мне по ушам, заставив скривиться. Хорошо, что я буду вдалеке от главного сражения Рагнарёка, а то оглохла бы. Фрейр попытался ударить Сурта по груди, которую тот принципиально не прикрывал доспехами, но этин невероятным движением повернулся и лезвие ушло вскользь. Секира полетела в ответ, но бог перекувырнулся по земле и вновь оказался на ногах. Пусть Сурт был мощнее, но Фрейр жилистым и быстрым. Они кружили и периодически проверяли друг друга на возможность ударить, пробить, ранить. Сурт двигался очень быстро и бил отточенными движениями для своей комплекции. Но каждый раз его секира находила пустоту. Топоры Фрейра свистели, и все время мимо.
— Заканчивай, Сурт, — крикнул Хати. — Хватит выпендриваться.
— Ты же в курсе, что он не выпендривается? — спросила Сколль.
— Естественно. Но пусть уже побыстрее закончат с этим. Есть хочется.
— Тебе всегда есть хочется, — подколола его я.
— Это важно для организма, подруга. Да и это не я недавно сожрал столько зайцев. Несварение не мучило?
— Ах ты, гаденыш блохастый.
Хотелось треснуть ему по голове. Я же не специально столько съела, в тот момент было ощущение, что вечность голодала. Слушая нас, Йормунганд закатил глаза, а потом нашел взглядом Труд.
— Даже не думай, — шикнула на него я.
— О чем?
— Ты знаешь. Не трогай дочь Тора.
— А если я ее поимею, будешь так же недовольна?
— Ты это несерьезно.
— Поспорим?
Локи только отрицательно помотал головой, отговаривая меня от необдуманного, импульсивного решения. Раз уж даже он делал недвусмысленные намеки, то действительно не стоило. Тем более, что спорить с кем-либо из их семейки чревато крупными последствиями. Это я уже усвоила.
Пока мы препирались, драка перетекла в ближний бой. Сурт набросился на Фрейра сверху. Один из топоров отлетел в сторону. Фрея выглядела очень встревоженной и сжала губы в тонкую линию. Она будто была готова нарушить все уговоры. Сурт навалился на бога плодородия сверху так,
— Сурт сдержал слово, — сказала я.
Фрея кивнула. Хотя лицо скривилось от вида лица брата.
— Мои валькирии в вашем распоряжении. Ты идеально вписываешься в эту семейку, — сказала она.
Локи взял рог, висящий на поясе, и протрубил в него, давая сигнал остальным двигаться в сторону берега. Со скрипом цепь начала опускаться, драккары плыли в открывшийся проход, выстроившись в линию. Нидхёгг пролетел над нами и щелкнул хвостом в воздухе, почти задевая дозорную башню.
— Надеюсь, найдется, что выпить? — спросил Локи, улыбаясь.
События сменяли друг друга стремительно. Через какую-то четверть часа я сидела между Фенриром и Йормунгандом за столом в длинном доме, пока наши воины выбрались на берег и уже вовсю устанавливали палатки и разводили костры.
Близнецы заняли места по обеим сторонам от женщины, одетой в плотные кожаные с меховой отделкой доспехи, за ее плечами висел лук, а белые как снег волосы были причудливо заплетены. Кожа напоминала фарфор. Скади.
Сурт всем видом показывал, что в гробу видал это все. Кожа Трима выглядела как плотно утоптанный снег. Его волосы длинной до лопаток искрились инеем. На голове красовалась ледяная корона, похожая на острые кинжалы, направленные вверх. При желании этот атрибут власти можно было использовать как оружие. Турс внушал мне трепет своим спокойствием. Локи попивал хмельной мед из кружки.
Также тут присутствовала Хель, по бокам от нее сели Бальдр и Хед, на которых смотрели с подозрением. Все же дети Одина. Ангрбода и Фарбаути держались вместе. На меня мать моего волка взглянула оценивающе, но потом одобрительно кивнула.
— Неплохая компания собралась, — первым сказал Фарбаути.
— Меня больше волнует, зачем, — пророкотал Сурт.
— А затем, что только вместе мы заставим Одина засесть в Асгарде, — сухо сказала Хель. — Выгоним его и асов из Ванахейма и Альвхейма.
— Альвы хотят вернуть себе свои земли, — вставил свои пять копеек Фрейр.
Бог плодородия явно любил это царство, но домой его звала душа.
— Ты, правда, хочешь сложить полномочия? — спросила у него Скади так, будто упрекала.
— Мне тут нравится. Но я ван. Мой дом в нашем царстве. Я скучаю по полям и колосьям, по запаху плодовых рощ.
Трим задумчиво потер свой подбородок. Он единственный, от кого не расходились волны агрессии или предвкушения сражения. Этот турс держался как заледеневшая неприступная гора.
— Что ты предлагаешь Локи?
— Лишить Одина власти, но не жизни. Чем сильнее будет битва, тем больше он получит сил, чтобы выжить. Я хочу, чтобы он страдал.
— Я могу ему это устроить, долгие и долгие муки, — кровожадно сказал Сурт.
Ох, это будет долго. Моя дипломатичность однозначно решила отдохнуть, поэтому я помалкивала. Да и что тут скажешь, и так уже сделала все возможное на данный момент. Пока я не совсем понимала, как надо себя вести с такими серьезными воинами.
— Он себя сам к ясеню пригвоздил, — отметила Ангрбода. — Какое ему дело до твоих пыток?