Любовь под дождем
Шрифт:
— Наши личные беды и волнения — ничто по сравнению с тем, что переживает наша родина! Об этом следует помнить всегда.
Надер усмехнулась.
— Как-то странно слышать от тебя подобные призывы.
— И это ты говоришь человеку, у которого брат на фронте?! — возмущенно воскликнул Ахмед Радван.
Он встал и вежливо откланялся.
XXXIII
С Хамедом, братом Салема Али, Алият познакомилась в доме Моны Захран, в Замалеке [12] .
12
Замалек — аристократический район Каира.
Алият и Хамед встретились на площади Талаат-Харб. Он спросил, куда она хотела бы пойти. Алият назвала «Чайный домик» — ведь именно там Мона и Салем нашли свое счастье. Алият скоро заметила, что Хамед знает о ней очень много — видимо, информатором его была Мона. В разговоре выяснилось, что Хамед всего лишь мелкий чиновник в каком-то министерстве. Алият очень удивилась — слишком это не соответствовало тому впечатлению, которое он на нее произвел.
— А какой факультет ты окончил? — спросила она.
— Только среднюю школу, — с некоторым смущением ответил Хамед.
— Но ведь сразу видно, что ты образован и очень начитан.
— Это другое дело.
Он догадался, что Алият не терпится узнать, где же он столькому научился, и предупредил ее расспросы, сказав весело:
— Почти сразу после окончания школы я угодил в тюрьму!
— За что?
— По подозрению в причастности к деятельности коммунистов! — засмеялся Хамед.
Алият не спускала с него глаз, сгорая от любопытства.
— А ведь я вовсе не был коммунистом, когда меня арестовали, — продолжал Хамед.
— Подумать только!
— А ты знаешь, какая ты замечательная? — сказал Хамед и широко улыбнулся.
Алият привыкла к комплиментам, но они, как правило, относились к ее внешности.
— Да что ты!
— Едва я тебя увидел, как сразу же решил: мы должны быть вместе.
— Спасибо, — просто сказала Алият. — Но почему все-таки тебя обвинили в причастности к деятельности коммунистов?
— Я и сам не знаю.
— Вот уж никак не думала, что подобные обвинения могут бросаться с такой легкостью.
— В нашей жизни все возможно!
Ее глаза были полны негодования.
— Когда произошла революция, мне было восемь лет. Значит, я могу считать себя сыном революционной эпохи… Мона восхищается тобой. Она мне много о тебе рассказала. И о твоем брате-герое тоже…
— Он мужественно прокладывает себе путь в полном мраке.
— Судя по рассказам Моны, жена твоего брата тоже изумительная
— Любовь облагораживает человека.
— По-моему, истинное чувство всегда обладает такой властью.
— К сожалению, не всегда.
— Откуда такой пессимизм? Мне это не нравится!
— Ну хорошо, больше не буду.
Им подали чай.
— Тебя призывали в армию? — спросила Алият.
— Нет. Я почти слеп на левый глаз.
— У тебя болели глаза?
— Это случилось в тюрьме.
Алият помрачнела, но Хамед поспешил рассеять ее грусть.
— Я и одним глазом могу любоваться тобой!
— Но ты же не имел к коммунистам никакого отношения!
— Зато когда меня выпустили из тюрьмы, уже никто не сомневался, что уж теперь-то я действительно стал коммунистом!
Они рассмеялись. Как бы невзначай Хамед спросил:
— Ты куда предпочитаешь пойти: в кино или на танцы?
— Только не сегодня. Не сердись, хорошо?
XXXIV
Хусни Хигази не ждал этой гостьи. Он даже онемел от удивления. Но тотчас опомнился, заключил ее в объятья и повел в гостиную, приговаривая на ходу:
— Дорогая Самра Вагди! Как я счастлив, что снова вижу тебя!
Она выключила радио и насмешливо спросила:
— Слушал последние известия о воздушных налетах? Лучше приготовь мне твой знаменитый коктейль!
Он направился к бару, шутливо ее упрекнув:
— Наконец-то ты пришла ко мне одна!
— Не обольщайся. Я пришла не ради твоих прекрасных глаз, а по делу, — спокойно ответила Самра, беря у него бокал.
Она была среднего роста и гибка, как цирковая акробатка. Бело-розовое лицо еще сохраняло следы былой тонкой красоты, но правая щека казалась чуть воспаленной, в уголках рта собрались морщинки. Она сидела закинув ногу на ногу. Хусни стоял перед ней в почтительной позе.
— Я всегда бываю рад твоему приходу, Самра!
— Не лги. Ты радуешься птичкам, которых я с собой привожу.
— Но ты же знаешь, как глубоко я тебя уважаю.
— Нужно мне твое уважение!
— Подлинные чувства проявляются в трудные минуты жизни.
— Не напоминай мне о том, чего я не люблю вспоминать!
— Мы живем в век корысти! А ты можешь зарабатывать многие тысячи фунтов, но предпочитаешь щедро дарить удовольствия. Ты словно с луны свалилась.
— У меня собственный магазин, и я богата, — усмехнулась Самра.
— У тебя было много возможностей, которыми ты не разу не воспользовалась! Если бы ты захотела, то могла бы стать куда богаче.
Самра подошла к бару, наполнила свой бокал и опять села в кресло.
— Послушай, мой милый старый сластолюбец. Я пришла к тебе по делу.
— Все, что в моих силах! Может, хочешь посмотреть новый фильм?
— Мне нужна Алият, — спокойно сказала Самра, глядя прямо в глаза Хусни.