Любовь под луной
Шрифт:
Оливию будто хлестнули по лицу. Щеки ее возмущенно запылали. В широко распахнутых глазах сверкали недоумение и обида. Доминик покосился в ее сторону, и с губ его слетел резкий, неприятный смешок.
– Да, понимаю. И вполне согласен с вами. Вопрос и в самом деле нелепый. По правде говоря, я вообще вам не верю. То есть не верю, что вы когда-либо целовались.
Оливия снова вскинула голову. Странно, но казалось, Доминик не был ни разгневан, ни убит горем, как можно было бы ожидать от мужчины, только что потерявшего возлюбленную. Скорее
– Я не лгу, – чопорно сказала она. – И мне не нравится, что вы меня дразните.
Но он продолжал, не обращая внимания на ее слова:
– И кто же вас целовал, позвольте узнать? Ваш белокурый молодой поклонник, с которым я видел вас вчера на деревенской площади?
– Вы его видели? – Оливия ахнула.
Доминик наконец, к большому ее облегчению, отвел глаза в сторону.
– Видел. Неужели вам понравился его поцелуй?
Оливия невольно вспомнила недавние слова Доминика:
«Наверное, вы не поняли... я имел в виду не детский поцелуй в щечку, а настоящий. Такой поцелуй... настоящий поцелуй... от которого душа расстается с телом и кажется, будто весь мир у твоих ног!»
Да, невольно подумала она, это не очень похоже на поцелуй Уильяма. А ведь граф повторил именно то, о чем она мечтала, будто прочел ее собственные мысли.
– Конечно, нет. Вы его не любите. Я угадал?
– Это не совсем то, чего я ожидала, – чуть слышно прошептала она, отводя глаза в сторону. – Я думала, поцелуй... по крайней мере первый... подарит мне восторг и блаженство... экстаз, который навечно останется в моей памяти. – Признание вырвалось у нее раньше, чем она успела сообразить, что говорит. Оливия спохватилась, но было уже поздно. «Господи, – сердито подумала девушка, – наверное, я сошла с ума. С чего мне пришло в голову делиться с этим человеком самым сокровенным?»
– Стало быть, вы разочарованы, не так ли?
Будь он проклят, разозлилась она. Почему у него такой довольный вид? Упрямо расправив плечи, она вызывающе посмотрела ему прямо в глаза.
– Я не хочу больше говорить об этом, милорд! И вынуждена просить вас впредь воздержаться от подобных вопросов, тем более что это вас совершенно не касается.
– Боже, кажется, меня высекли! – Теперь он уже откровенно насмехался над ней. – Но признайтесь, мисс Шервуд, вы ведь меня осуждаете, не так ли?
Оливия неодобрительно взглянула на полупустой графинчик с бренди, стоявший на столике возле него. Перехватив ее взгляд на лету, Доминик лукаво подмигнул и взял в руки бокал.
– Что такое, мисс Шервуд? Не нравится, когда мужчина находит подобный способ приободриться?
Бокал был заполнен еще почти на треть. Доминик поднес его к губам и одним глотком осушил темно-рубиновую жидкость. Потом вызывающе глянул на нее, и глаза их вновь встретились.
Оливия возмущенно поджала губы, но предпочла промолчать.
– Ну же, мисс Шервуд, не стесняйтесь. Выскажите, что у вас на уме. И что бы вы ни сказали, клянусь, все будет прощено и забыто.
– Вы ошибаетесь, я вполне терпимо отношусь к спиртному, – возразила Оливия. – Даже мой отец любил порой выпить бокал хорошего эля. Просто мне кажется, что сегодня вы выпили несколько больше, чем нужно.
– Так оно и есть, – неожиданно миролюбиво согласился он, повергнув девушку в изумление. – Впрочем, не важно, – отмахнулся Доминик. – Все равно, мне кажется, вы меня недолюбливаете.
– Нет, сэр, нисколько! – возмутилась она. – Я думаю... мне кажется, это я вам не нравлюсь. А порой вы смотрите на меня так, будто...
Она ему не нравится! Доминик едва не поперхнулся. Господи, ну надо же! Да, конечно, он смотрит на нее, это так, но куда же прикажете ему смотреть, если, когда она рядом, он попросту не в силах оторвать от нее глаз? Даже сейчас его взгляд жадно ласкал изящный изгиб ее шеи. Доминик готов был посмеяться, что ни фальшь, ни притворство не знакомы этой девушке. И ведь она даже не подозревает о том, что делает с ним ее красота!
Но от этого он только еще больше желал ее...
В глубине души Доминик просто упивался радостью, оттого что поцелуй худосочного поклонника разочаровал Оливию! Вдруг он сообразил, что она ждет, и медленно покачал головой.
– Нет, – тихо сказал он, – вы ошибаетесь, мисс Шервуд. Все не так, как вы думаете. Нет, – вздохнув, продолжал он, – это я вам не нравлюсь.
Снова принялся за свое, с горечью подумала Оливия. Ей все больше становилось не по себе.
– Не понимаю, с чего вы это взяли.
– Вы старательно прячете глаза, когда я рядом. Не думаю, чтобы в этом был виноват страх... Скорее неприязнь, которую вы, несмотря ни на что, питаете ко мне. – Из-под полуопущенных век он изучающе вглядывался в ее смущенное лицо.
Поежившись, Оливия отвела взгляд в сторону, потом, вспомнив его слова, заставила себя посмотреть ему в глаза и спросила с напускной холодностью, которой вовсе не испытывала:
– Почему вы решили, что я недолюбливаю вас, сэр?
Ведь я едва вас знаю, не так ли?
– Но кажется, вам вполне достаточно и этого.
По-видимому, он не оставит эту тему, будь он проклят!
Оливия со вздохом сцепила пальцы. Что ж, мстительно подумала она, если он добивается от нее честности, он ее получит.
– Я вовсе не собираюсь вам лгать, сэр. Мне не нравятся сплетни, но, вынуждена признать, о вас много говорят...
– О Боже, нисколько не сомневаюсь! Давайте, мисс Шервуд, не стесняйтесь! Расскажите же мне все, что вам говорили.
Итак, разговор принял направление, которое было ей весьма не по вкусу. Однако у Оливии не было выбора: если он так хочет, она скажет ему правду.