Любовь под луной
Шрифт:
– Но ведь сова – тоже порождение ночи, – храбро проговорила Оливия. – Разве она опасна? Или мыши?
Доминик покачал головой:
– Я не их имел в виду. Я говорил о демонах в образе человека, с зубами длиной с палец и острыми, как кинжалы.
Полуоткрыв от страха и любопытства рот, девушка порывисто вздохнула.
– Нет, – неуверенно пробормотала она. – Этого не может быть.
– Я не шучу, Оливия, поверьте. Это и вправду демоны, полулюди-получудовища.
Глаза Оливии стали огромными. Вздрогнув, она неосознанно прижалась к
Доминик незаметно подвинулся, чтобы ей было удобнее, потом легко коснулся ее обнаженной руки.
Со сдавленным криком она припала к нему, спрятав голову у него на груди. Доминик разразился смехом.
– Осторожнее, Оливия. Не то я могу вообразить, что в вас пробудились нежные чувства ко мне.
Оливия возмущенно уставилась в его искрящиеся весельем сапфировые глаза.
– Так вы меня дурачили! Все ваши россказни о чудовищах – не более чем хитрая уловка, чтобы...
– Чтобы завлечь вас в мои объятия? – ухмыльнувшись, подсказал он.
– Вы и есть самое настоящее чудовище! – сердито бросила Оливия, отодвигаясь от него.
Доминик в душе проклинал собственную глупость. Не следовало так торопиться. Но от ее близости у него голова шла кругом.
– Вы нарочно пытались меня напугать, – обвиняюще проговорила Оливия.
– Не совсем так, – с покаянным видом произнес он. – Каждое сказанное мной слово – чистая правда. Могу поклясться могилой матери. А рассказы об этих чудовищах я слышал не раз даже здесь, в Англии.
Оливия украдкой бросила взгляд туда, где ночная тьма подступала, казалось, к самому табору. Где-то в глубине леса таилась невидимая опасность. Ей стало не по себе. И тут же она просияла. Пальцы Оливии крепко ухватили амулет, который только что подарила ей Ирина.
– Если это правда, – весело сказала она, – тогда он защитит меня от этих тварей.
– Нет. И не надейтесь, – покачал головой Доминик.
– Нет? – Улыбка ее мгновенно увяла, а в голосе прозвучало такое разочарование, что Доминик едва не расхохотался. Оливия была похожа на обиженную девочку.
– Нет, – с дьявольской ухмылкой покачал он головой.
– А он приносит удачу?
– Вряд ли. – Губы его расползлись в улыбке. Оливия подозрительно покосилась на него.
– Тогда для чего он?
– Не уверен, что вы и в самом деле хотели бы это услышать, – снова усмехнулся он.
– Еще как хочу!
– Вы рассердитесь.
– Нет. Я обещаю.
– Точно?
– Даю вам слово. А теперь рассказывайте. Почему этот амулет не сможет меня защитить?
– Потому что это любовный амулет, – все еще улыбаясь, пояснил Доминик.
– О-о! – обескураженно выдохнула Оливия. – Вы хотите сказать, он существует для того, чтобы...
– Все верно. Он подарит вам любовь. Так что пока вы его носите, над вами все время будет висеть угроза влюбиться. И держу пари, это опаснее, чем все полуночные твари с континента!
– Так вот почему она подмигнула вам! – выпалила Оливия, и глаза ее вспыхнули от возмущения. – А вы... вы просто сияли
– Вы ведь обещали, что не рассердитесь, – напомнил Доминик. – Да, кстати, вернуть вы его тоже не можете. Ирина...
– Да-да, я помню. Она будет оскорблена. Тогда какого дьявола мне с ним сегодня делать, если я даже не имею права снять эту штуку?
– Что ж, думаю, особого выбора у вас нет. Придется с этим смириться.
Она озадаченно уставилась на Доминика. Не может же он в самом деле верить в подобную чушь. Однако услужливая память тут же напомнила ей его собственные слова: «Цыгане обладают необыкновенной способностью предвидеть будущее. А порой и делают так, что сбывается самое невероятное». И ведь сбылось же проклятие его матери, подумала она. Или это просто совпадение? Должно быть... Глупо было бы думать иначе!
Она бросила неосторожный взгляд на затылок Доминика, на его отливающие синевой непокорные волосы, и горло ее пересохло. Она едва справилась с желанием запустить пальцы в эту густую гриву, ласково взъерошить непокорные кудри, почувствовать под руками их шелковистость.
Узкоплечий худощавый цыган вдруг выскочил как из-под земли и замер перед ними. Восхищенно уставившись на Оливию, он долго разглядывал ее, словно заморскую диковинку, потом, обратившись к Доминику, проговорил что-то по-цыгански.
Доминик обернулся к девушке и посмотрел на нее долгим взглядом, от которого она затрепетала. Взгляд Доминика будто вбирал ее в себя. Не отрывая от Оливии глаз, он бросил через плечо несколько слов по-цыгански. Сердце девушки бешено заколотилось: выходит, они говорят о ней. Она догадалась об этом инстинктивно. Доминик сказал что-то еще, и на губах его мелькнула усмешка. Худощавый цыган расхохотался, сверкнули белоснежные зубы.
– Что он сказал?
– Сказал, что моя женщина очень красива.
– Но я не ваша же...
Она осеклась. Загадочная томительная дрожь охватила Оливию. Да, она и в самом деле была его женщиной, пусть даже всего на одну ночь. Сердце вдруг заныло. Всего лишь один-единственный раз она попробует обмануть и себя, и его, притвориться не той, кто она на самом деле...
– А вы что сказали? – вздрогнув, едва слышно пролепетала она.
– Сказал, что он прав, – услышала она его низкий чувственный голос. Помолчав, он добавил: – Вы действительно очень красивы.
Неужели он и вправду так думает? Оливия не могла заставить себя посмотреть на него, просто не могла, и все! Увы, она не обладала искусством поддерживать непринужденную кокетливую беседу, не то что женщины, которых он знал.
– А еще он сказал, что если мне немного повезет, то моя постель сегодня не останется холодной.
Судя по голосу, его это забавляло. Оливия отчаянно пожалела, что не умеет кокетничать. Иначе вместо того, чтобы глупо краснеть, она постаралась бы ответить бойкой, остроумной фразой, как это принято у светских дам и кавалеров, когда они играют в вечную, как мир, игру обольщения.