Любовь под маской
Шрифт:
— Не стоит, Изольда. Ещё умрут от зависти. И будет на тебе ещё один труп, — поддерживая тон, вторила им Люба. — Девочки, помогите рог замазать.
— Ты на него праздничный колпак натяни. Тогда рога и не заметят, — не осталась в долгу Изольда. — Давайте скорее, мне уже не терпится…
— Трусики выгулять? — ввернула Люба.
— Вот злая ты, Любка. Я, понимаешь ли, с тебя мужика сдираю, а ты вместо благодарности… Заметь, у тебя сегодня богатая половая жизнь.
— Какая? — Люба покраснела. — Ты чего? Мы ни этого…
— Констатирую
Люба не ответила. Она щедро выдавила на ладошку горку тонального крема.
— Да ты не мелочись, — ехидничала Изольда, — не выдавливай. Срежь верхушку тюбика.
— Зачем? — не поняла Люба.
— Как зачем? На рог наденешь, никто и не заметит. Верка, вон, в черных очках идёт в универ. Вообще, из вас сегодня колоритная парочка получается: Верка БланшЭ и Любка РожЭ.
— И ты с забинтованным пальцем. Ноготь о ключ что ли сломала?
— Не угадала, ключ о ноготь, — ответила Изольда.
Люба глянула на часы. Охнула — до начала занятий оставалось пятнадцать минут. Она припечатала ладошку ко лбу, но чуток промахнулась, и теперь пятно насыщенного бежевого цвета красовалось аккурат у подножья рога. Девушка начала нервничать, размазывать его по лбу. Вскоре он стал напоминать работу в стиле Ван Гога.
Она плюнула и прекратила старания. И тай сойдёт. Покидала в сумку тетради, затолкала сломанный ноутбук, решив, что попросит парней посмотреть. Может получится реанимировать беднягу. Просить денег у родителей не хотелось. А собственный бюджет не предусматривал такие расходы.
Девушки всё-таки опоздали к началу занятий. Они хотели незаметно подняться на самый верх амфитеатра. Но не получилось.
— Заходите, заходите, Бурыгина и Вяткина. Я так понимаю, новая мода, — Маргарита Мироновна никогда не упускала возможности постебаться над студентками. Она словно пыталась утвердиться за их счёт.
Все повернули головы в сторону вошедших. На голове Любы красовался ярко-красный палантин, который был намотан, как тюрбан, его махровые концы то и дело спадали на глаза.
— Что же, быстрее поднимайтесь!
Люба с трудом видела дорогу — бахрома лезла в глаза. Она шла почти что на ощупь, держась за стену. За ней плелась Вера. Её солнцезащитные очки тоже мешали разглядеть, куда она ступала. В итоге девушка, подобно слепому, аккуратно ставила ногу, потом продвигала её вперёд.
Аудитория, замерев, наблюдала за этим шествием.
— Вы не ошиблись местом? — не выдержала преподаватель. — Здесь не цирк. Бегом уселись, — рявкнула она.
Девчонки вздрогнули, метнулись к ближайшим рядам. Люба, опустившись на скамейку, почувствовала что-то мягкое под собой. Она повернула голову на сидевшую по соседству Розу. Та сначала раздула от негодования ноздри. А когда Люба приподнялась и провела рукой под попой, начала громко смеяться.
Люба, поднеся руку к глазам, увидела, что ладонь в чём-то белом. Она понюхала. По запаху это был белковый крем.
— Дура, пирожное
Люба попыталась убрать бахрому, которая не давала ей рассмотреть получше свою ладонь. Махнула рукой и палантин размотался, упав широкой лентой на стол. Любин рог, в обрамлении чётко очерченного пятна тонального крема, выставился на всеобщее обозрение.
Студенты начали хохотать. Девушка, попыталась прикрыть его одной рукой, другой собирала палантин. Тот соскользнул и упал на пол. Люба заворчала, но наклонилась за ним. А когда поднялась, все увидели, что теперь к тональному крему на лбу добавился белковый крем, который задержался на самом кончике шишки.
Она, ничего не говоря, подхватила свою сумку и бросилась из аудитории. Сзади на брюках красовалось белое пятно. По лицу девушки пошли розовые пятна. Она всхлипывала, перепрыгивала через ступеньку.
— Бурыгина, осторожно, не упади! — предупредила Маргарита Мироновна. Поздно. Люба уже летела, выставив вперёд руки.
Преподавательница машинально бросилась ей на помощь и затормозила падение. И она была отмечена белым белковым кремом, который красиво лёг на её волосы.
— Бурыгина, приведи себя в порядок. После лекций зайдёшь, — едва сдерживаясь от негодования проговорила женщина. — И смотри под ноги, а то до вечера не доживёшь.
Люба стояла в туалете и всхлипывала. Рядом в корзине для бумаг лежал ворох, покрытый белковым кремом. Он отрывала всё новые и новые бумажные полотенца, смачивала их и пыталась счистить крем с брюк, пока не почувствовала, что промокла до трусов. Надо было идти в общежитие и переодеться.
По пути девушка решила зайти в ректорат, чтобы отдать больничный.
Сидевшая там секретарь мельком бросила взгляд на Любу. Молча посмотрела на её рог, потом на поданные ей бумаги. Одну вернула:
— Это не для меня.
— А для кого? — спросила Люба. Она пыталась прочитать, но не могла сосредоточиться.
— Для аптеки, я так думаю. Кстати, — секретарь заглянула в рецепт. — Рекомендую. Очень хорошие. Сама такими пользуюсь
Люба взяла рецепт, направилась в аптеку. На её счастье, там не было ни души. Аптекарша читала книгу. Взглянула на клиентку и куда-то ушла, когда вернулась, положила какую-то коробочку на прилавок.
— Ты за этим? — спросила женщина.
— Это для чего? — Люба покрутила коробочку в руках.
— Для шишки, — ответила аптекарша. — Что-то ещё?
— Ага, вот, витаминки, — Люба подала рецепт.
Аптекарша взглянула на него, открыла ящик и спросила Любу:
— Тебе одну коробку?
— А сколько надо?
— Обычно три берут.
— Три? На три месяца что ли?
— Нет, на полгода.
— Давайте тогда три. А они хорошие?
— Не пробовала, но хвалят, — ответила аптекарша и положила перед Любой три бело-розовых коробки.
— А их как принимать надо?
— Раз в день, желательно в одно и то же время.