Любовь после жизни или мечты сбываются

Тира Видаль

Хочется есть. Но что можно считать пищей?

Проходит время, а парень все идет неизвестно куда, и силы постепенно покидают его, а походка становится все неуверенней. И голод все нарастает! Но что может его удовлетворить? Вокруг нет ничего, что хотелось бы съесть.

Вскоре мертвец начинает понимать, что такие же как он не едят ничего, что попадается

на пути. Как не едят они и друг друга. Нужно что-то другое.

Наконец он останавливается, понимая бессмысленность ходьбы. Он идет уже много времени – свет сменяется темнотой, темнота – светом. И так много-много раз. Зачем? Куда следует идти? Где искать пищу? А в ушах вдруг звучит как в тумане крик той черноволосой женщины: «Вааадик!»

Значит ли это, что он вспомнил свое имя? Вааадик! Эмоций нет. Ему все равно. Просто очень хочется есть!

Парень пытается остановиться, но нет, ноги его не слушаются и продолжают делать шаг за шагом. Неужели он такой один, который может что-то вспомнить? Вадик поворачивается скрипя всем телом и хватает прохожего за руку едва ворочая непослушными пальцами – никакой реакции, мертвое тело не реагирует на прикосновения, и продолжает движение. Голова вурдалака свисает на бок, на голом черепе торчит клок спутанных седых волос. В оскале видны пеньки гнилых зубов. Глаза выкатились из орбит и вот-вот упадут на снег. В прорехе измазанной кровью рубахе видны кишки, вздрагивающие в такт движению своего уродливого хозяина. Парень пытается остановить женщину – он понимает, что она – его противоположность, ее длинные косматые патлы свисают до колен скрывая почерневшее лицо. Он даже силится улыбнуться, потому что это чудовище не кажется ему таким уж мерзким – оно похоже на ту женщину, из его воспоминаний. Она прижимает огрызком руки какую-то длинную тонкую палку, которая упирается ей в шею, разрывая и без того израненную кожу.

В голове мертвеца шевельнулся интерес. Он протягивает руку и собрав последние силы отнимает у нее эту палку. Зачем ему это он и сам не может понять, но ощущения чего-то знакомого,

дорогого, заставляют его сжать деревяшку в непослушных пальцах. Вадим еще раз посмотрел на свои руки, словно только что ощутил эти самые забытые прикосновения.

На пути живого трупа все чаще и чаще появляются скелеты. Но это не обычные скелеты. В памяти всплывает давно забытое слово – гуль. Вадим когда-то давно, что-то слышал о них. И только теперь смог увидеть во всей красе. Они не брезгуют перекусить и мертвецами. Зомби же едят только тех, у кого бьется сердце. Вадик стал свидетелем расправы своих соседей над «живыми». А однажды и сам попробовал свежее мясо – в какой-то миг вдруг стало шумно, и вся толпа мертвецов, ведомая инстинктами понеслась вперед, к старому зданию аптеки, куда, рискуя своими жизнями пробрались несколько человек. Они сопротивлялись отчаянно, но хлипкая дверь не выдержала напора и издав жуткий треск, отлетела в сторону, а толпа обезумевших мертвецов хлынула внутрь. В один миг жертвы были окружены. Вадим оказался из тех счастливчиков, которым повезло оказаться впереди. Он так же как и остальные собратья рвал мясо крючковатыми пальцами, раздирал плоть и вгрызался в вывернутые наружу из животов кишки. Ему даже посчастливилось первым добраться до печени. Это было несравненно вкусно! Гораздо вкуснее тех пирогов из памяти. По крайней мере – сытнее. Зомби растерзали тела на клочки, и умудрились растащить кости, а Вадим еще долго облизывал окровавленные пальцы, смакуя последние капли. Он даже слизал с пола оставленное без внимания содержимое кишок – не так вкусно, как печень, но тоже ничего, сойдет. А еще он подобрал с пола несколько пальцев и с удовольствием захрустел «деликатесом».

Такое пиршество доставило парню несравненное удовольствие, даже сил немного прибавилось, но это до тех пор, пока голод снова не накроет с головой, и инстинкты вновь не позовут на поиск новой жертвы.

Конец ознакомительного фрагмента.