Любовь — последний мост
Шрифт:
— Я соблюдаю правила, Филипп. Но правила эти сложные. У игры столько хитросплетений…
— Знаю. Я этих правил не нарушу.
«Я не имею права разрушить это непрочное здание счастья на один день», — подумал он и словно случайно коснулся ее руки своей.
— Где мы теперь?
— Авеню Аппиа проспект, — сказала она. — Вон там, впереди… — Она пожала плечами и взялась за руль обеими руками. Плечи у нее почему-то задрожали.
— Клод! — испуганно воскликнул он.
Она с такой силой вцепилась в руль, что кожа на костяшках пальцев натянулась и побелела. Сжала челюсти, чтобы мелкая дрожь тела не перешла
— Клод! Клод!.. Что с вами? Ответьте мне! Прошу вас…
Несколько мгновений спустя лицо ее смягчилось, и она перестала дрожать. Взглянув на него, она выжала из себя улыбку.
— Все в порядке, — сказала она. — Все прекрасно… Просто я забыла кое о чем попросить вас, об одной мелочи…
— А именно?..
— Не прикасайтесь больше ко мне!
— Да ведь я…
— Вы положили свою руку на мою.
— Я, ну да… Но это без всякой задней мысли, честное слово, Клод, поверьте мне!
— Верю. Но только впредь не делайте этого, Филипп, прошу вас!
— Это больше не повторится.
— Спасибо. — Она поехала дальше. Уже совершенно успокоившись, она проговорила: — А в конце авеню Аппиа — Всемирная организация здравоохранения…
3
Девушки, сидевшие за длинной обтянутой кожей стойкой в Международном центре конференций, приветливо поздоровались с Клод. Улыбаясь, они обменялись последними новостями. «Наверное, Клод часто приходится снимать здесь, — подумал он. — Ее, похоже, здесь все знают». Сначала она прошла с ним в бюро конференций. Филипп чувствовал себя несколько скованно. Он, естественно, предполагал, что здание Центра большое, но об истинных его размерах не догадывался.
В бюро конференций работала молодая женщина по имени Кларисса Монье, это имя было написано на табличке, стоявшей на ее столе.
Если девушки за стойкой встретили Клод с радостными улыбками, то Кларисса Монье повела себя совершенно иначе. Подчеркнуто вежливо передавая Филиппу синюю пластиковую папку с материалами симпозиума, она сделала вид, будто Клод для нее не существует.
— Желаю вам приятно провести уикэнд, месье Сорель, — сказала Кларисса Монье на прощанье, демонстративно глядя мимо Клод.
— Благодарю, — ответил он с поклоном. — Того же пожелаю и вам.
— Какая предупредительность. Какое воспитание! — сказала Клод, когда они оказались в коридоре.
— Это вы на мой счет шутки отпускаете?
— Вовсе нет. Вы так уверены в себе, вам столько всего довелось видеть в разных странах. К тому же вы с иголочки одеты…
— Клод!
— Не возражайте, пожалуйста! Этот светло-синий костюм, эта черная рубашка. Formidable, Филипп, formidable… [29]
29
Потрясающе, просто потрясающе… (англ.).
Он рассмеялся.
— Наконец-то, — сказала Клод.
— Что, «наконец-то»?
— Наконец-то вы улыбнулись! Это впервые за все время нашего знакомства… Положим, раньше у вас и впрямь не было особых поводов для улыбок… Вам очень идет улыбка. Пойдемте, я покажу вам Центр! — она прошла вперед.
— Вот это Большой
Бетонные стены смелой конструкции зала, решенного в форме пятиугольника, напоминали Пентагон, — он был ошеломлен и даже напуган этим сходством. Пентагон — прямо как здание «Дельфи».
— Стены здесь раздвижные, так что помещение зала можно и увеличить, и сделать поменьше. А можно, например, одновременно проводить две или три конференции…
Они продолжили осмотр здания, поднимаясь и опускаясь на эскалаторах. Клод открыла перед ним одну из дверей.
— Сотрудники пользуются последними новинками техники. Можно проводить видео-совещания через сателлиты, а информацию получать с помощью «ремоут-контроля» [30] . Ну, что скажете, как я жонглирую такими терминами? Здесь есть четыре студии радиозаписи и четыре студии телезаписи… Пойдемте, вон там выход в очень красивый парк! У меня прямо ноги горят, там можно будет присесть…
30
Пульт дистанционного управления. — Прим. ред.
Перед открытой стеклянной дверью им повстречался молодой человек, который, увидев Клод, радостно ее поприветствовал, подняв руку.
— Удивительное дело, — сказал Филипп.
— Что вас так удивило?
Смущенный, он подыскивал подходящие слова:
— Что все здесь так рады видеть вас… И в «Бо Риваже»… И тут тоже…
— Наверное, потому, что я такой милый человек… Разве вы этого еще не заметили?
— Нет, — сказал он. — А вы действительно милый человек?
— Говорят. А что вы находите в этом странного?
— Что эта Кларисса Монье из информационного бюро не была рада вам. Она как будто не обратила на вас внимания.
— Не все мне симпатизируют, Филипп.
— С чего бы это?
— Помните вчерашнюю ночь?
— Нет! — сказал он. — Прошу вас, не надо!
— Не беспокойтесь, я не об этом.
— А о чем же?
— Когда вы проводили меня домой, я сказала вам, что у меня репутация «великосветской коммунистки».
— И что?..
— А то, что многим людям «салонные коммунисты» не по вкусу. А коммунисты вообще — тем более!
— Разве вы коммунистка?
— Была когда-то, — сказала Клод. — И сейчас близка к тому, чтобы опять ступить на эту дорожку.
4
Летний ветер мягко веял в парке Центра конференций. Жужжали пчелы. От множества роз на большой клумбе исходил сладкий аромат. В тени старых деревьев стояли белые стулья. Клод сняла туфли.
— Я всегда мечтала стать фотографом, — рассказывала она. — Еще во время моей студенческой практики я начала делать репортажи о жизни безработных. Об обитателях сырых, непригодных для жилья квартир. Сегодня все стало куда хуже, но кое-кто заботится о том, чтобы это не становилось столь очевидным — у нас. А то, чего якобы нет, не снимешь… На Востоке, в третьем мире, — там никто не заинтересован в том, чтобы скрывать нищету… Я очень рано узнала, что такое нужда, что такое голод и отчаяние. Я сама из бедной семьи…