Любовь прекраснее меча
Шрифт:
— Его надо убить.
— Зачем? Каждый воин на счету.
Фоор позвал алголианина-первого, поставил обоих рядом, осмотрел еще раз и сказал, что они братья и должны защищать друг друга ценой жизни своей. Затем отпустил их.
Хамрай пожал плечами. Фоору виднее — его подчиненный.
Фоор повернулся к магу.
— Таким образом можно сделать сколько угодно двойников?
— Ты хочешь спросить, можно ли создать армию сейчас? — уточнил Хамрай. — Нет.
Вот видишь, — он показал три маленьких глиняных сосуда, два были тщательно закупорены, один пустой, — здесь жизни трех убийц,
— Хорошо. Позовем Уррия.
Вчера Хамрай предложил Фоору подстраховаться — мало ли что — и сделать двойника наследника Алвисида. Фоор согласился. Если получится, то второго они усыпят настоем абалана и он будет спать непробудным сном в укромном месте, пока в нем не возникнет нужда. Разумный поступок в тревожное время.
Пришел Уррий, увидел двух магов и поклонился.
Он чувствовал перед ними некое смущение за то, что их титанические усилия по спасению Лореллы пропали втуне. Не по его, Уррия, вине, но все же.
— Сэр Радхаур, — спросил Фоор, — ты веришь, что мы ничего плохого тебе не желаем?
— Да, конечно, верховный координатор, — растерянно сказал Уррий.
— Тогда ничего не бойся и встань сюда, — попросил Фоор.
Координатор вошел в комнату. В ней стояли два воина Хамрая, чтобы сразу захлопнуть дверь (зачем Уррию знать, что есть его двойник?), а сам Фоор в это время тут же опоит двойника настоем абалана…
Уррий непонимающе посмотрел на магов, но подчинился. Он действительно верил, что эти двое рыцарей ему не причинят зла. Уж верховный координатор алголиан точно — он очень хочет возродить Алвисида, и только Уррий способен это сделать. Поэтому Уррий не испугался, когда густой розовый туман окутал его.
Наконец туман рассеялся.
Хамрай дружески взял юношу за плечо и направил к выходу.
— Уррий, это защита от колдовства, — пояснил он. — К сожалению, мы не можем защитить всех, но ты — не такой, как все. И не говори никому об этом.
Договорились?
— А Эмриса вы можете защитить? — сразу спросил Уррий.
— Видишь ли, Уррий, — вздохнул вынужденный лгать Хамрай, — у меня больше нет порошка из драконьего сердца, который необходим. Извини.
— Жалко, — сказал Уррий. — Но почему вы защитили от колдовства меня, а не Эмриса, он ведь верховный король!
— А ты — наследник Алвисида, — ответил Хамрай и почти вытолкнул растерявшегося юношу в коридор.
«Неужели барон Ансеис тоже алголианин?»— недоуменно подумал Уррий.
Закрыв дверь, Хамрай быстро прошел в комнату.
Там стоял обескураженный Фоор со склянкой в руках и два воина.
— А где двойник? — удивился Хамрай.
— Туман рассеялся и никого не оказалось, — ответил Фоор. — Ты, наверное, что-то не так сделал.
Хамрай прошелся по комнате и подошел к окну.
— Я все сделал правильно, — наконец ответил он.
— Может, попробуем еще раз? — спросил Фоор, который загорелся идеей сделать двойника Уррия. — У тебя есть еще одна жизнь. А если понадобится, то любой мой контрлбрик безропотно готов умереть ради веры.
— Нет, — вздохнул Хамрай. — Я не понимаю
— Что ж, — согласился Фоор. — Встретимся на стене.
Верховный координатор вышел. Он размышлял о том, как легко Хамрай делится с ним столь важными секретами. За такие секреты платят жизнями. Если знаешь, что нечто возможно — значит, если очень захочешь, сможешь повторить.
Создавалось впечатление, что Хамрай готов делиться с ним любыми тайнами магии.
Но Фоор не верил в это. Во всяком случае, своими секретами делиться не желал.
Например — он знал о перстне с эмблемой Алвисида на пальце графа Маридунского.
Эмблема была скрыта под золотой узорчатой накладкой, но она не укрылась от проницательного взора Фоора. Он пытался прочувствовать мысли графа насчет перстня — но сэр Отлак о нем не думал. Фоору выдалась удобная возможность спросить о перстне, но и в этот момент из мыслей графа не много-то узнал. Только то, что с перстнем связана какая-то тайна, которая передается из поколения в поколение главе рода и что перстень — талисман, оберегающий владельца.
Но что это за тайна, Фоору выяснить не удалось, а его безумно интересовало все, связанное с именем Учителя. Любопытно, Хамрай знает о перстне графа и его значении?
О перстне можно было спросить, конечно, у посланца Алвисида, но по договору координатор вернул его Уррию на следующий день, еще до встречи с графом. Просить посланца второй раз Фоор не решался.
Фоора так и подмывало поинтересоваться у Хамрая о перстне с эмблемой Алвисида, но он опасался, что таким образом наведет того на размышления. Если умеешь считать до шестнадцати, остановись на восьми — закон, преподанный Фоору много десятилетий назад самим Алвисидом.
Когда сэр Отлак рассказал о предательстве короля Пенландриса, Ламорак сначала не поверил. Он не мог поверить.
Не укладывалось в голове — отец, пример во всем для Ламорака, поступил не по-рыцарски. Это просто невозможно!
Этого не может быть, потому что не может быть!
Но хоть тысячи раз кричи «нет!», хоть пронзи острым кинжалом бешено колотящееся сердце — граф Маридунский не мог солгать, его слова подтверждали другие рыцари.
Мир рухнул для Ламорака в одночасье.
Отец предал не только своего повелителя, верховного короля, не только свою родину. Прежде всего он предал своего сына — Ламорака, которого сам же воспитал, как подобает воспитывать рыцаря: в уважении к доблестным и в презрении к позорящим рыцарское звание.
Король Пенландрис обесчестил себя. И сына и весь род, и память предков, и неродившихся еще потомков…
Если только Ламорак, не смоет позор со славного имени.
Но случилось еще более худшее для Ламорака.
Как и предполагал герцог Вольдемар к замку подошли под белым флагом парламентарии. Сам король Пенландрис пришел говорить от имени принца Вогона.
Боже Великий, какой позор!
Но и это еще не все. Пенландрис желал сына в обмен на Рогнеду: если в течении часа Ламорак не выйдет из замка, то юный верховный король получит голову сестры на золотом блюде.