Любовь продается или пираты 25 века
Шрифт:
Как я могла даже секунду раздумывать о том, чтобы "изъять" ребенка?! Это же чудесно! Прошли кратковременная тошнота и непереносимость любимых блюд. Сейчас я ем, как котенок, которого недавно завела, — много, безостановочно и жадно. Скачала из электронной библиотеки все древние книги о беременности и включаю андроида, чтобы он мне читал, пока я гуляю по лесу или сижу возле пруда. Правда, такое ощущение, что я на лекции в университете. Но мне нравится. Учусь правильно ходить, спать, есть и дышать. Смешно… Я уже стала столичной знаменитостью. Пару раз ко мне прилетали именитые доктора с предложениями наблюдать мою беременность, так как я — единственная мама
Здесь, на ранчо (пока без лошадей), я наконец стала собой, та веселая легкомысленная столичная штучка сплавилась с умной предусмотрительной изворотливой стервой, которой я стала на пиратском спутнике, и получилась я — Лия Рэй, очаровательная молодая женщина, неглупая, здравомыслящая, которая знает, чего хочет, а чего нет. Которая имеет собственное мнение и не боится его высказывать. Не боится спорить и доказывать свою правоту.
Бабушка несказанно удивилась и расстроилась. Беременна? Рожать? Сама? Даже ей было непонятно, что за нелепая блажь взбрела мне в голову. Родители тоже не поддержали меня. Но я уже достигла того уровня внутренней гармонии и равновесия, который позволял не обращать внимания даже на неудовольствие и неприятие родных.
Еще год назад у меня даже в мыслях не было идеи "рожать самой". А сейчас… Я искренне хочу этого. Правильно сказал Род: если природа так задумывала изначально, что дети зреют в женском теле, наверное в этом был какой-то глубинный, фундаментальный смысл.
Уже известно — у меня будет дочь! Раз в две недели я летаю в город в медцентр и прохожу сканирование. Все идет замечательно. Моя малышка уютно устроилась в моем животе и чувствует себя прекрасно.
Я стала объектом паломничества всех моих подруг и знакомых. Растущий живот, меняющаяся фигура, выражение незамутненного счастья на моем лице привлекали всех вокруг. Не было ни дня, чтобы ко мне на ферму кто-нибудь не прилетел. Я стала уникумом, диковинкой, модной штучкой. И пусть мои подруги сами пока не стремились следовать по моим стопам, я все равно верила — они поймут, что ребенок должен жить внутри матери, а не робота. С малышкой у меня установилась незримая крепкая связь, мы понимали друг друга с полуслова. Я спрашивала ее, что она хочет на ужин, а она соглашалась, если ей нравилось меню, или сердито топала ножкой, если нет. Девочка откликалась на каждую мою мысль, каждое слово. Она полюбила классическую музыку и стихи. Ее нравились яркие сочные оттенки в моей одежде и длинные вечерние платья, а также быстрая езда на флаере и танцы на поляне под чистым небом. "Неугомонная разбойница и кокетка", — думала с улыбкой я.
Мы вместе обсуждали новый модный роман или театральную постановку. Гуляли возле пруда и играли на полянке с Питером — котом, которого я завела.
Оли стала моей постоянной гостьей, она прилетала иногда со своим отцом, иногда сама. Именно она однажды привезла на грузовом флаере пони. Сказала, что какое же это у меня ранчо, если нет ни одной лошадки. Я отнекивалась и злилась, но в итоге сдалась под общим нажимом Оли и Алана. Тем более что конюшни были автоматические — и кормушки, и поилки, и даже ворота для выгула животных открывались по таймеру. Пусть особого ухода для пони и не требовалось, но я всегда, когда шла гулять, брала всю свою живность с собой. Жюли одной было скучно в конюшнях, и я вскоре купила ей пару — Чака. Теперь мою усадьбу совершенно точно можно было назвать ранчо: здесь уже поселились две лошади и кот.
Родила я легко. Меня, естественно, забрали в
Когда на следующий день мне принесли ребенка и я впервые увидела свою девочку, то ахнула. У нее была смуглая оливковая кожа, черненькие волосики на голове, миндалевидный разрез глаз и сильный громкий голос. "Кира", — произнесла радостно я и рассмеялась. Медсестры окружили меня, кто с удивлением, кто с тревогой рассматривая хохочущую мамашу.
— Это вы так назовете девочку, госпожа Лия? — спросил врач.
Я на секунду задумалась и согласно кивнула головой.
— Да, — прошептала я, — ее зовут Кира.
Она была точной копией Кирилла Коу (Род был голубоглазым блондином, со светлой кожей, тонкими губами и некрасивым угловатым лицом). У меня не осталось ни малейшего сомнения в отцовстве. Я и не думала, что то короткое безумие, та вспышка страсти с Киром будет иметь такое чудесное продолжение. Моя же девочка росла настоящей красавицей. Темноглазая, черноволосая, уже в годик она всех пленяла своей необычной экзотической внешностью. Моего было очень мало. Ну, может, хрупкое телосложение и курносый носик. А еще смешливость и неугомонность, которыми она просто фонтанировали, едва немного повзрослела. Кира стала всеобщей любимицей. Даже бабушка, немного поломавшись, переехала к нам в усадьбу. Вскоре об одиночестве мне оставалось только мечтать. Постоянные гости — Оли, Алан и Ричард — как будто сговорившись, через день прилетали на ранчо. Дом завалили подарками. Я, уже не сдерживаясь, злилась и ругалась:
— Вы мне окончательно разбалуете ребенка! Она даже "мама" еще не говорит, только "дай"!
Я очень удивилась, когда однажды на моей посадочной площадке приземлился незнакомый навороченный флаер: адмирал Януш оказал нам честь своим посещением.
— Госпожа Рэй, я только что вернулся из патрулирования по галактике, — сказал мужчина после приветствия, — и сразу же прилетел засвидетельствовать вам свое почтение.
— Адмирал, — улыбнулась я, приходя в себя от потрясения, — проходите в дом. Выпьете чего-нибудь, познакомитесь с дочерью…
Если мужчина и удивился, то на его лице это никак не отразилось.
— Какая красавица! — искренне воскликнул адмирал, протягивая Кире руку для рукопожатия. — И так похожа на вас.
Я рассмеялась: обманщик, совершенно не похожа. Усадила дочь в детское гравикресло и, включив сказку, повернулась к адмиралу.
— Вы льстите мне, господин Януш, но спасибо.
Мы удобно устроились друг напротив друга в гостиной.
— Расскажите, что вы выяснили о пиратах, а то я… — и махнула рукой.
— Да, — нахмурился мужчина, — для вас напряжение оказалось фатальным. После того как вас чуть не убили, врач поместил ваше бессознательное тело в барокамеру и больше я нашу героиню не видел.
Я чуть поморщилась.
— Ага, мне даже дали медаль за мужество, — кивнула на рамку на правой стене. — Вы нашли подельников Родерика?
— Этим и занимался последние месяцы. Мы допросили пленных, но знали они мало. Другие офицеры, кроме Кирилла, ни разу с Родом не летали, а Коу мы так и не обнаружили.