Любовь продается или пираты 25 века
Шрифт:
— Для меня нет ничего невозможного, госпожа Рэй, — многозначительно ухмыльнулся Файнс, нависая надо мной. — Так все-таки, почему вы соврали?
— Я перефразирую известную пословицу. Не хотите услышать лжи — не вынуждайте ее говорить.
Наш разговор превращался в какой-то нелепый спектакль — то ли комедию, то ли драму.
— То есть я сам заставил вас соврать? (Он сузил глаза.) К вашим многочисленным недостаткам добавился еще один — лживость, — вдруг серьезно заявил мужчина, пристально вглядываясь в мое лицо.
— С этим не поспоришь, —
Саркастически скривилась и дерзко посмотрела на него.
Все замерло между нами. Мы стояли друг напротив друга в пустом коридоре почти вплотную и молчали, но воздух между нами искрился от едва сдерживаемого напряжения. Почему мне кажется, что я его знаю?.. Давно, в прошлой жизни, я уже видела этот взгляд. Не помню, когда, не помню, у кого…
Смутное беспокойство и волнение охватили меня, а внутри все завибрировало от невольно разгорающегося желания. Я напряженно всматривалась в серые глаза, отмечая такие знакомые, чуть уловимые искорки нежности и страсти, полыхающие в глубине. Как будто я заглянула ему внутрь, под кожу, забралась в душу и с удивлением обнаружила там родного и близкого человека, которого хорошо и давно знаю.
Я нахмурилась. Лицо совершенно незнакомо… Может, в школе? В университете? Возможно, я когда-то познакомилась с ним в клубе? Может, на вечеринке раз потанцевали? Или когда я с Ричардом ходила на те многочисленные аукционы? Нет, если бы я хоть однажды разговаривала с ним, я бы его не забыла. Этого мужчину невозможно забыть.
Под идеальным костюмом скрывается дикий необузданный зверь, а тонкий налет цивилизации — лишь маска, которую он легко сбросит, когда придет время. Я чувствовала мощь, излучаемую его аурой. И вдруг мне в голову пришла совершенно безумная мысль — я хочу его поцеловать! Почувствовать его губы на своих губах. Вкус его языка, теплое дыхание на своей коже… Сейчас. И плевать на все! На его прилизанный пижонский вид богатого плейбоя… Плевать, что он выводит меня из себя, критикует и дразнит… Плевать, что, скорее всего, я ему не нравлюсь, а на Лире его ждет целая армия любовниц… Плевать на все. Впервые за последние три года я сама захотела поцеловать мужчину. Эта бредовая и непрошеная мысль серьезно испугала и расстроила меня.
Взгляд Файнса изменился: то ли он почувствовал перемену во мне, то ли сам собирался перейти в наступление. Мне вдруг стало жарко, в горле пересохло, и я быстро провела кончиком языка по верхней губе. Зрачки Дэна расширились, заполнив почти всю радужку, он неосознанно качнулся в мою сторону — и в ту же секунду совсем рядом послышался напряженный голос Ричарда.
— Играете в гляделки?
Я вздрогнула и обернулась. Ричард подошел совсем близко, и на лице у него были написаны недоумение и детская обида. Я что, даже не услышала шагов? С ума сойти! Внутри корила себя последними словами: это же надо было так потерять голову!
— Да, —
Подхватила Ричарда под руку и быстро пошла по коридору, на Файнса я даже не посмотрела, но напряженный взгляд в спину чувствовала почти до самого конца. Когда мы уже поворачивали за угол, бросила короткий взгляд в сторону коридора — он все так же стоял возле окна, застыв как каменное изваяние, и смотрел нам вслед.
Ричард дулся всю дорогу домой и уже на подлете к ранчо все-таки выдавил:
— Лия, что это было там, в коридоре?
— Помутнение, — честно ответила я.
— Я хотел бы тебя предупредить, дорогая…
Напряженный голос Ричарда заставлял меня чувствовать свою вину, хотя с чего бы это? Он же мне не муж, даже не любовник. Я ничего ему не обещала. Да в общем-то ничего в коридоре и не произошло…
— Файнс — очень мутный тип. Ты не смотри, что он модно одет и швыряет деньгами направо и налево, на таких, как он, цивилизация нанесена тонким слоем. На самом деле он дикарь. И манипулирует людьми, как куклами.
— Спасибо, Ричард, — тихо ответила я, — но я уже взрослая женщина, меня не нужно предупреждать. Тем более что с Файнсом у нас ничего не предвидится. Он улетит на свою Лиру, и я забуду его как страшный сон.
— Я просто очень люблю тебя, Лия, и не хочу, чтобы ты страдала.
Милашка Ричард заботится обо мне?!
— Я знаю, дорогой. Я ценю твою заботу, — и мысленно добавила: "Но почему-то этот дикарь гораздо привлекательнее, чем цивилизованные и добропорядочные здешние мужчины".
Мы попрощались, я пошла в дом, а Ричард улетел к себе.
— Девочка моя, я дома! — громко крикнула, открывая дверь.
Обняла Киру и следующие два часа слушала щебетание малышки о родившихся недавно котятах, о лягушках в пруду, о выученной с прабабушкой новой песенке и еще о тысяче разнообразных и важных вещей, которые мне просто необходимо было узнать.
— Я люблю тебя, Кирюш. Я так сильно люблю тебя, — шептала я дочке, когда та уже заснула, и нежное смуглое личико расплывалось в блаженной улыбке. — Счастье мое.
Через неделю состоялся аукцион ручных вышивок и картин. Оли уговорила меня посетить сие мероприятие вместе с ней, чтобы — как она сказала — "шагать в ногу со временем". Картины, которые сейчас создают, почти все многослойные, с перспективой, глубиной и 3D эффектами. У меня иногда голова идет кругом и в глазах пляшут мушки после того, как всматриваюсь в бесконечные нагромождения ярких структур какой-нибудь новомодной мазни. Оли неприкрыто восхищалась новинками, а я откровенно скучала. В итоге, оставив девушку в зале и поручив ей купить парочку картин на собственный вкус для оформления интерьера гостиной господина Дарелла (нашего нынешнего клиента), я вышла наружу в сад. Лучше подышу свежим воздухом, чем буду ломать глаза.