Любовь против (не)любви
Шрифт:
— Как же мы тогда вас будем замуж выдавать? Так приживалкой в чужом доме и помрёте!
— Я вдова, и не желаю привлекать досужее внимание ни к себе, ни к своему невесёлому положению, ясно вам? Поэтому — никакой глазури, никаких углей в глаза и что там у вас ещё есть. Если есть приличный крем для рук — давайте, а то они от холода не в лучшем виде. А больше ничего не надо. И замуж пока не надо. И дом у меня есть свой. Как только её величество отпустит — так и отправлюсь.
Анна смотрела на всё это и посмеивалась. Похоже, они с Джоном два сапога пара — умеют и в лоб, и исподтишка.
Чёрный бархат и жемчуг — строго и с достоинством. Анна что-то говорила об огромных воротниках и каркасах для юбок, которые понадобятся, если они задержатся в столице, но Катерина отмахнулась — чай, не девица, и не придворная дама, форсить не перед кем и нет нужды. А в Торнхилле она и такая хороша. Анна полюбопытствовала — а если её величество не отпустит? Катерина нахмурилась, про себя сказала — пусть тогда её величество сама за посевной приглядывает, но понимала — и у стен бывают уши, поэтому вздохнула и ответила — значит, буду просить.
Опыта обращения с королевами не имели ни сама Катерина, ни тело Кэт. Поэтому пришлось спросить Анну об основных принципах и попробовать изобразить поклон. Вышло — тело это умело. Вот и хорошо. Значит, не опозоримся.
Ещё пришлось дать Джейми обезболивающего — чуть-чуть, чтоб мог передвигаться без гримас и бранных слов, то и дело прорывающихся сквозь зубы. Ещё не хватало, чтоб он королеве так сказал. Катерина ему прямо в лицо заявила — ты, мол, забудешь, где находишься, и начнёшь говорить, как обычно, и кому от того будет хуже? Тебе, конечно, но это не важно, ибо ты сам виноват, а вот Джон не при чём. И вообще семейство Телфордов как таковое, вам с Джоном ещё трёх сестёр замуж выдавать. Джейми засопел, сверкнул на неё глазами и согласился. Прямо видно было, как расслабился, и даже пошёл увереннее — не так дёргано, как обычно.
На коня его закинули — парни уже наловчились. Катерину и Анну подсадили, Джон взлетел в седло — и двинулись.
Наверное, Катерине следовало глядеть по сторонам, рассматривать столицу, радоваться неплохой тёплой погоде — но она думала о том, чтоб не свалиться с коня прямо посреди улицы. Почему-то вдруг осознала, что четыре конских ноги — это не такая уж надёжная опора, а она не такой хороший наездник — даже не как Анна, не говоря уже о Джоне или Джейми. Последний, будучи не вполне способным двигаться, тем не менее, сидел в седле, как влитой. Наверное, это прививается с детства. И наверное, детей нужно с детства сажать в седло. А дети могут упасть…
Эта ужасная мысль заставила Катерину буквально зажмуриться, но — умный конь Облак продолжал везти её следом за Джоном и довёз, куда следовало.
Дворец был велик. Очень красивое здание, и Катерина первым делом вспомнила детскую шуточку подруг про жить в Эрмитаже — а убираться там сколько, ты понимаешь? Сейчас Катерина понимала, что живут — одни, а убираются — другие. Поэтому не так и важно, сколько там внутри грязных полов. Интересно, в доме королевы тоже солому разбрасывают, или так обходятся?
Спешились, сдали куда-то коней. Грейс придирчиво оглядела Катерину, что-то поправила. При Джейми остались трое парней, при Джоне — двое. И ещё Бетси, камеристка
Катерина даже и не старалась запомнить, куда они идут долгими коридорами — бесполезно. Она прислушалась к своим ощущениям — огромная груда камней. Холодная, неуютная. Очень много людей, много их мыслей и устремлений, но — все они подчинены единой воле. Особого тепла в той воле нет, но есть упорядоченность и разум, а это Катерина ценила в жизни едва ли не более всего. И если здешняя хозяйка разумна и упорядоченна — значит, у них есть шанс договориться. С этой мыслью Катерина вошла след в след за Джоном в раскрытые двери огромного зала с высоченными потолками.
— Джон Телфорд, лорд Солтвик, с супругой. Джеймс Телфорд. Кэтрин Телфорд, леди Торнхилл, — объявил глашатай у входа.
Джон прошёл примерно до середины зала, не отвлекаясь на множество людей по сторонам, глазеющих на вошедших, затем остановился и поклонился — вместе с Анной. Катерина спешно сделала то же самое, успев увидеть краем глаза неуклюжий поклон Джейми.
— Встаньте и подойдите, — раздался холодный немолодой голос откуда-то спереди.
Джон молча выпрямился, подал руку Анне и двинулся вперёд. Катерина спешно устремилась следом.
Королева оказалась немолода. Впрочем, а что она, Катерина, узнала за год с небольшим о здешней королеве? Говорили о ней всегда с уважением, и иногда ещё с некоторой опаской — мол, бывает сурова, но обычно справедлива. Отец её был королем сильным, но вспыльчивым, везде искал заговоры и никак не мог породить здорового сына, хоть и менял жён, как перчатки. А её величество Бесс так и не вышла замуж, хотя кто только не звал — и свои, и чужие, и сына не родила, и ничего.
А сейчас эта немолодая — прямо будто Катеринина ровесница — королева смотрела своими зелёными глазами на Джона, на Джейми, на неё, Катерину, и снова на Джона.
— Рассказывайте, — бросила она.
— О чём желает услышать ваше величество? — спросил Джон.
— Что сталось с вашими родителями и старшим братом, — усмехнулась королева. — Я желала говорить с вами всеми.
О, да, они с Джоном накануне оговорили тактику. Леди Маргарет скончалась от зимней простуды, Роб подхватил ту же болезнь и ушёл вслед за ней, Джейми болел, но вот до конца не выздоровел, а лорда Грегори хватил удар от перенесённых несчастий. В целом правда, но — не вся, ой, не вся.
И сейчас Джон рассказывал королеве печальную историю про гнев божий и род Телфордов, Катерина слушала вполуха и оглядывалась. Ну что, если она хотела не привлекать к себе внимания, то — просчиталась, конечно, потому что в своём чёрном платье выглядела сиротка сироткой, несмотря на вышивку и жемчуг. Чёрной вороной в клетке с попугаями. Огромные юбки на каркасах, громоздкие воротники, невероятное количество вышивки и драгоценностей, высоко взбитые волосы, расшитые чепцы — о да, они в самом деле так одеваются. И так красятся, забери их холера — лица белые-белые, прямо как у леди Мэри, когда она в гости приходила. Катерина выглядела… да как лисица при дворе, вот так она и выглядела. Обрядили зверька в платье и башмаки, выпустили на пол, и радуются, паршивцы.