Любовь против (не)любви

Кальк Салма

Саймон Торнхилл зря исподтишка напал на Морни прямо на столичной улице, да и не просто послал людей, а сам, лично — по мнению Бесс, ни одна женщина в мире не стоила того, чтобы опускаться из-за неё до уличного разбоя. И ладно, проиграться может любой, но зачем после всего оказываться в долгах у арагонского посланника? И отец его зря связался с гниловатым мелким графом с той стороны границы — вот зачем это ему понадобилось? Лучше бы собственного сына поприжал да к делу какому-никакому приставил, честно слово!

Грегори Телфорд сам явился в столицу с повинной головой, и ещё взял с собой среднего сына, которому, кажется, достался весь ум, отпущенный на нынешних Телфордов-младших, и всё умение говорить красиво, и способность

принимать верные решения. Отец и сын были честны — не удержались, ваше величество, и посему готовы понести от вас такое наказание, какое вы назначите. Это было опасно, потому что Бесс, с одной стороны, даже несколько радовалась тому, что приструнили дураков и смутьянов, но с другой стороны ей претили те методы, которыми Телфорды решили вопрос. Да ещё старший сын Грегори исхитрился наложить лапу на имущество покойных — через брак с единственной наследницей. И оба склонили головы и повинились — мол, да, хватили лишку, но очень уж тяжко было смотреть на раздолье для изменника, да и границу от скоттов, мол, держим не первый век, и будем держать, а тут, понимаете ли, покойные Торнхиллы несколько зарвались. За повинными Телфордами маячил ещё и Рональд Морни, их родич, присутствовавший при штурме Торнхилла от имени своего отца и засвидетельствовавший — чрезмерного урону не чинили, убили главным образом тех, кто был замешан в предательских делах Сэмюэля и Саймона, и оказал сопротивление. Данный свидетель, в отличие от старших братьев, не отличался безупречной репутацией, вечно за ним тянулись какие-то сомнительные истории, но — всегда умудрялся выйти из воды сухим, и даже хвоста своего шакальего не намочить.

К тому моменту некоторые личные бумаги покойных уже были предъявлены королевскому совету, где не последнюю роль играл как раз герцог Персиваль Морни, отец помянутых Рональда и Ричарда, наследственный Хранитель Севера. В итоге Телфорды заплатили штраф в казну и поклялись, что земли Торнхиллов унаследует один из сыновей оставшейся в живых дочери Сэмюэля, ныне — Кэтрин Телфорд, а в случае бездетного вдовства она просто получит их обратно. В тот момент этому условию только посмеялись — потому что уж чего-чего, а детей у Телфордов всегда рождалось много, и все выживали, поговаривали — это от того, что предок взял в жёны деву из Старших, и с тех пор им во всём удача.

Бесс даже помнила эту пару — в пору своего детства. Она сопровождала отца в поездке на Север, и лорд Телфорд принимал их в своём замке вместе со своей прекрасной леди. Им уже тогда было немало лет, каждому, но выглядели они — зрелыми людьми в расцвете сил, и Бесс как сейчас помнила своё очарование этой парой — как они держались и как смотрели друг на друга. Больше она такой супружеской любви и не встречала за всю свою немалую жизнь.

Может быть, благодаря этим воспоминаниям, а может быть — благодаря злости на мужчин-Торнхиллов, дураков и предателей, Бесс тогда хоть и говорила с Грегори сурово, и приговорила к штрафу в казну, но — повинную голову меч не сечёт, так ведь? Более того, вскоре она прибыла на Север сама — посмотреть своими глазами на место действия. Увидела последнюю оставшуюся Торнхилл — не особенно счастливую, но — живую, и заключившую неплохой брак, в случае публичного обвинения её отца в государственной измене и лишения семьи имущества ей бы пришлось ещё хуже. В целом Бесс была довольна тем, что муженёк не отпустил Кэтрин служить ко двору — пусть посидит пяток лет на своём Севере, родит детей, а там поглядим.

Более того, соглядатаи регулярно извещали Бесс о том, что происходит на землях Торнхиллов. Джон Телфорд, лорд Солтвик, приглядывал за ними, как за родными, а после, зимой, в результате ссоры между Грегори Телфордом и его старшим сыном, тот самый сын с женой оказался в разоренном Торнхилле. И дальше начались чудеса.

Бессловесная Кэтрин Торнхилл, оказалось, вдруг обрела стальной стержень. По мнению шпионов, именно она

была сутью, духом и сердцем всех произошедших за год в Торнхилле перемен. Но — утверждали, что замок поднялся из руин и стал даже удобнее прежнего, на полях собрали неплохой урожай, а новый граф Сэнд-Рок, потеснивший прежнего, мятежника и предателя, пишет миледи Торнхилл дружеские письма и обещает удержать своих людей от набегов через границу.

Бесс ожидала Грегори Телфорда в столице вскоре после Крещения — но получила лишь донесение о том, что скончалась супруга лорда, Маргарет, в девичестве Роузвилл, а следом за ней ещё и старший сын, тот самый муж Кэтрин Торнхилл. Кроме того, доносили о чертовщине, призраках, уведённых ими людях и ещё о чём-то, столь же несусветном. Сведения Роба Роузвилла, кузена Телфордов по покойной Маргарет, а потом ещё и сбивчивый рассказ примчавшегося прямо оттуда Рональда Морни заинтриговали Бесс настолько, что она даже отпустила с Рональдом своего любимого некроманта — молодого посланника франкийского короля. Правда, некромант — парень не промах, и несмотря на молодость, много где побывал и много что повидал, уж поболее, чем Рональд. Он отличался здравостью рассудка, язвительностью суждений и изрядной широтой кругозора. И без колебаний согласился пристально рассмотреть не только странности в Телфорд-Касле, но и вообще всех их там — свежим непредвзятым взглядом. У него там интересов нет и быть не может, поэтому — и приметит любопытное, и расскажет всё, как есть.

Только вот вернулся Рональд Морни один. Сильно потрёпанный, и без некроманта. Утверждал, что тот отправился своим путём, и он ничего о том некроманте не знает. Вот чего он точно не знает, так это что Бесс видит — он врёт, как сивый мерин, нисколько не стесняясь. Знает, ещё как. Но — молчит.

Значит, будем вытряхивать из Рональда правду, и для того позовём ещё и Телфордов. Правда, оказалось, что Грегори разбил удар, и он не может не только ходить, но и языком шевелить, и самый младший его сын тоже как-то нехорошо пострадал — кто же их всех там так приложил? Ничего, она всё равно распорядилась — привести всех, кто остался. И хромого Джеймса, и последнюю из Торнхиллов. Пусть рассказывают, как есть.

И они явились — блистательный Джон, лорд Солтвик, опирающийся на палку Джеймс Телфорд, строго одетая Кэтрин Торнхилл. Последняя смирно шла рядом с леди Солтвик, Анной, хорошо известной Бесс. А потом она подняла взгляд, а Бесс пригляделась…

Лисица, как есть лисица! Уж этого-то Бесс проморгать никоим образом не должна была! Но как?

Кэтрин Торнхилл, которую Бесс видела полтора года тому, никакой лисицей не была. Она не имела не только лисьей тени, но и голоса, и собственного мнения, и, наверное, ещё чего-то важного тоже не имела.

Но — внешность та же, у Бесс не было причин сомневаться в личности особы, склонившейся сейчас перед ней. Изящество, свойственное детям Гвен Морвил, баронессы Прайорсли, ставшей в замужестве леди Торнхилл. Тонкая кость, нежные черты лица, зелёные глаза. Гвен была магом, но — совсем слабым. Её сила даже не помогла ей выносить и родить второго сына, хотя обычно маги здоровы и крепки телом и духом. Её сын не унаследовал ничего, а дочь, выходит, унаследовала? И хитро скрывала? Или сама не знала до поры, до времени?

Что же ты за зверь, Кэтрин Торнхилл?

57. Две лисицы

Собраться ко двору оказалось той ещё морокой.

Нет, Катерина всё понимала про дресс-код, она в школу в старых спортивных штанах тоже не ходила. Но здесь требования оказались уж совсем дурацкими, взять только местную косметику! Ага, сейчас она позволит намазать себе лицо какой-то дрянью из яичного белка, муки и опилок, или чего там ещё! Она не пасхальный кулич, чтоб её глазурью мазать, так и сказала. Госпожа Би вытаращила глаза, попыталась продавить авторитетом, не преуспела.