Любовь против (не)любви
Шрифт:
— Что-то ты не бежишь служить той прекрасной даме. И пока в подвале сидел, тоже не бежал.
— Ну почему же, — он улыбнулся, как сытый кот. — Очень даже служу. И надеюсь, что у вас нет причин для недовольства.
— Есть, — она глянула на него из-под ресниц. — Терпеть не могу, когда мне врут. Нагло врут в глаза. И лапки складывают при этом, как котик, и смотрят умильно. А по сути — врут. И используют меня в своих неизвестных мне целях.
— Ну почему же сразу используют, — улыбнулся он. — Могу я искренне восхищаться? Мы ведь не были знакомы раньше, ни ваш отец не представил меня вам, ни превратности войны не столкнули
Эх, а раньше бы ты увидел совсем другую картину!
— Я ведь могу уже и не поверить ни в искренность, ни в восхищение, — покачала головой она.
Он молчал — очевидно, думал и взвешивал.
— И… что вы со мной сделаете, если я вам всё расскажу?
— Откуда ж я знаю? Но если что — у меня нет привычки убивать людей.
— Я заметил. Как раз поэтому вас и нужно хорошо охранять. Вы сильны и очень красивы, но у вас жалостливое сердце. Для прекрасной дамы это отличное качество, но для повелительницы приграничных земель — непростительная слабость.
— У всех есть свои слабости, — вздохнула она, — что ж теперь?
— Теперь, очевидно, жить дальше. Вдруг вы не захотите, чтоб я дальше служил вам, если я всё расскажу?
— Я давно подозреваю, что твоё место вовсе не здесь, а где-нибудь, где от твоих талантов будет больше пользы. Охранять меня сможет и Джорджи.
— Куда там, — улыбнулся он. — Джорджи проворонит всё на свете. Будет играть и не заметит.
Это точно, что уж.
— Если что — сам выберешь того, кто сможет меня охранять. А Джорджи и впрямь нужно беречь руки.
— И душу, и непременно душу, — он взял из корзинки яблоко и принялся резать его на кусочки.
И вычищать из тех кусочков косточки, а очищенное протягивал ей.
— Я жду, Рой. Начни с простого — тебя в самом деле зовут Рой?
— Да, — кивнул он. — Рой Гордон.
— И хватает людей, которые знали тебя именно как Роя Гордона, судя по всему.
— Конечно, — согласился он.
— Не от них ли ты здесь прячешься?
— Вы не отстанете, да?
— Не отстану. Прицеплюсь, как репей, а если не поможет — ну, ты знаешь, что тогда. Мне надоело брести по болоту вслепую. И ладно бы просто одной мне, но у меня тут люди и земля.
— Ну хорошо, — видимо, он решился. — Мой отец — прежний граф Сэнд-Рок, тот, который умер в прошлом году. Я — единственный и поздний сын, до моей матери у графа было две других жены, но они рожали исключительно дочерей. Мой дядя Роберт привык к мысли, что он наследует графство после смерти моего отца, и моё рождение изрядно подпортило ему планы. Моя мать умерла, дав мне жизнь, нового брака у отца не случилось, так что я был его единственной надеждой на передачу земель и титула в хорошие руки.
— И что, отношения между братьями были не самыми тёплыми?
— Да, но это не редкость, сами понимаете. Особенно когда старший — граф, а младший всё, что у него было, потратил на любовниц и заговоры. В первый раз дядюшка Роберт попытался меня убить, когда мне ещё не исполнился год. И дальше делал это с завидной регулярностью. В итоге отец был вынужден отослать меня к дальней родне моей матери, где, надо сказать, ко мне относились хорошо, дали очень приличное образование и представили ко двору, когда мне исполнилось шестнадцать — под именем той самой материнской родни. Там в моём поколении пятеро парней такого же и близкого возраста, пойди разберись, кто есть кто. Любезный родственник и не
— А с этим сложно, как я понимаю.
— Очень, — кивнул он. — Разбойничать у соседей проще, чем пахать и сеять. Отец пытался стать чуть ближе к порядку, но все его порядки были благополучно забыты, как только он отдал богу душу. А я — я здесь.
Приграничный принц инкогнито? — усмехнулась про себя Катерина. Да, что-то такое она и предполагала.
— И что нужно для того, чтобы ваш король объявил тебя законным графом?
— Добраться ко двору без потерь, найти людей, которые подтвердят мою личность, — пожал плечами Рой.
— Неужели невозможно?
— Отчего же? Возможно. Но ведь нужно ещё доказать, что от меня будет больше пользы, чем от моего паршивого родственника.
— Как это можно сделать?
— Проще всего, конечно же, как-то очернить его в королевских глазах.
— И чему поверит ваш король? Свидетельствам очевидцев? Если он желает мира с нашей королевой, то должен быть заинтересован в порядке и спокойствии на границе, а пока на порядок и спокойствие всё это похоже меньше всего. Скажем, кто такие наши сегодняшние пленники?
— Братья Дуглас, Джордж и Джон, наследники графа Берри. Мы неоднократно встречались при дворе, а со старшим так даже и приятельствовали. Уж конечно, он не ожидал, что убиенный я в тепле и в холе процветаю в Торнхилле.
— И каким ветром их сюда занесло?
— Предстоит выяснить. Миледи всегда сможет поговорить с ними с пристрастием, и они не смогут ничего скрыть.
— А те люди, которых мы видели на ярмарке?
— Это дядюшкины приятели.
— И что могло их интересовать в нашем доме?
— Что-нибудь, что могло бы бросить тень на нынешнего графа, и что представляет для него опасность. Что могло бы представлять для него угрозу. Уж наверное, такое существовало. Скажем, ваш отец, миледи, говорил, что графу случалось ему писать — и даже обсуждать в деталях условия их союза. Граф должен быть заинтересован в том, чтобы все подобные бумаги были уничтожены. Вашему отцу-то уже не пригрозишь, а вот он ещё жив.
— Например, свидетельство того, что он берёт деньги Торнхиллов? — найденная вчера бумага всё равно что перед глазами развернулась.