Любовь против нелюбви
Шрифт:
Сбоку лежало что-то тёплое. И дышало, и щекотилось шерстью. Зашевелилось, и словно хвост мазнул по его руке. Собака? Кот? Откуда?
И будто кто-то сказал: «Спи». И дохнул ему в лицо чем-то сонным. Что тут оставалось? Только спать.
Снова он проснулся в полной темноте. Никакого свода, никакого света, и под боком никого. Но можно было немного пошевелиться – на один бок повернуться, на другой, руки-ноги потянуть, пальцами пошевелить. Сил всё ещё было немного, но – больше, чем в прошлый раз. Если он и был вообще, этот прошлый раз, а не приснился ему. Да и сейчас, правду сказать, он не мог точно сказать – спит
Пошевелился снова – и что-то задел, в темноте не было видно, что именно. Грохот подсказал, что, наверное, это не сон, это самая что ни на есть реальность – будто кубок на пол упал, да ещё и вода какая-то разлилась.
Лёгкие шаги, прикосновение пальцев ко лбу. И снова не то шёпот, не то мысль – «Спи. Рано. Всё потом».
Третье пробуждение случилось оттого, что в сон его кто-то проник и сказал: «Пора, теперь можно». Раз пора, так пора, и Уилл открыл глаза.
Она сидела рядом и осматривала его – как лекарь или даже как целитель. Легко касалась рук, ног, корпуса. Увидела, что он проснулся.
– С возвращением, Уилл Телфорд из Телфорд-Касла, – улыбнулась она.
– Здравствуй, Мэгвин, – даже в мыслях он никогда не произносил её имени, а тут всё равно что само на язык пришло. – Где это я? Что со мной? И где остальные?
– Об остальных ничего не скажу. Я нашла лишь тебя, и постаралась вылечить. Я думаю, ты уже сможешь встать на ноги – сейчас. И одежду для тебя я тоже нашла.
Он глянул – одежда была незнакомая, только сапоги да пояс – его. Сорочка из тонкого полотна с незнакомой вышивкой, да такие яркие цвета, что он и не встречал никогда. Дублет – шерстяной, по всему видно – тёплый, и лёгкий, и тоже с незнакомой вышивкой – листики там какие-то и цветочки. Штаны и чулки – такие же зелёные, как дублет, и такие же незнакомые. Надел – и всё оказалось впору.
А на своей правой руке он увидел знакомое кольцо.
Мэгвин принесла умыться. Уиллу удалось встать, сначала в глазах потемнело, но после он отдышался и смог не только стоять на ногах, но и сделать несколько шагов по освещённому магическими шарами покою.
Ложе, лавка, сундуки – как в обычном доме. Небольшой стол, на нём – хлеб, сыр на чистой тряпице, какая-то зелень. И кувшин с водой. И ни одного окна.
– Ты здесь живёшь? – спросил он.
– Да. Когда бываю в ваших краях, – улыбнулась она. – И пригласила бы тебя задержаться подольше, но тебе стоит поспешить. Пока от твоей прежней жизни ещё что-то осталось.
– Замок? Мэри? Дети? – схватился он за голову. – Ты знаешь, что с ними?
– Знаю, что времени нет. Ты исцелился не до конца, но чтобы добраться домой и победить, тебя достанет.
Мэгвин тряхнула рыжими кудрями, достала из сумки на поясе камешек на цепочке. Вроде и обычный, а вроде – и нет.
– Если ты вернёшь мне моё кольцо, я дам тебе это. Кольцо не даст тебе защиты от оружия, а камень – даст, хоть и небольшую. Но тебе хватит. И ещё я сейчас проведу тебя своей тропой – зажмуришься покрепче, и ничего тебе не будет. Ну и… мы вернёмся немного назад.
– Назад?
– Да. Ты пролежал у меня три дня. Если ты просто сейчас отправишься домой, то… будет немного поздно. И вот ещё… возьми. Там, куда ты идёшь, безоружному делать нечего.
Клинок лежал на лавке. Он не был ничем украшен, но Уилл с одного беглого взгляда понял, что очень, очень непрост.
Он без колебаний снял кольцо и протянул ей. Она надела его себе на палец, а ему на шею – тот камень на серебряной цепочке.
– Благодарю тебя, Мэгвин, – Уиллу было трудно, голова кружилась, но он опустился на одно колено и коснулся губами подола её синего платья, там, где змеилась изящная незнакомая вышивка. – Никто не смог бы сделать для меня больше, чем ты.
– Так и ты, помнится, не сомневался, когда спасал меня, – улыбнулась она. – Поднимайся и держись крепче.
Она взяла его за руки, и мир вокруг завертелся и размазался.
Уилл пришёл в себя в воротах Телфорд-Касла – от самих ворот уже ничего не осталось, таран валялся сбоку, защитники крепости встали на месте тех ворот и ощетинились длинными копьями. Впереди что-то копошилось в колеблющемся сером мареве, но как только Уилл взялся свободной рукой за дарёный камень – марево тут же исчезло, и остались люди, просто люди, которых можно и нужно победить.
Он понадеялся, что на башне ещё остались лучники, и что они поддержат, взмахнул рукой и заорал:
– Вперёд! – и сам первым двинулся навстречу нападающим.
3. Лето
Нынче ночью костры горели везде – и во дворе Телфорд-Касла, и в окрестных деревнях, и на опушке леса, и на берегу моря. Лита, вершина лета. Солнышко стоит высоко, небо ясное, день длинен, ночь коротка. А наутро с рассветом покатится лето к осени.
Уилл стоял на крыльце замка и щурился на закатное небо. Сегодня празднуют все – и лорд, и его семья, и его люди в замке, и окрестные крестьяне. Все хотят хорошей погоды, доброго урожая, мира в окрестностях. Старый король не воюет, но его люди держат границы в кулаке. И Уилл Телфорд – один из таких людей короля, северная граница как раз на нём. После случившегося десять лет назад разгрома северных соседей Уилл был в небывалой милости у короны. Ещё бы, едва ли не лично превратил поражение в победу, сам собрал последнюю оставшуюся в живых горсточку защитников и собственной рукой уничтожил всех магов вражеского войска.
Уилл никогда не рассказывал, как именно он это сделал. Какое чудо принесло его к воротам замка в последний оставшийся для того момент. Что за клинок пел в его руке – к слову, до сих пор он тот клинок никому не дозволял даже подержать, сам ухаживал за ним, холил и лелеял. После победы он тихо возблагодарил господа за своё чудесное спасение – потому что не так уж и важно, кем была Мэгвин, но она спасла его, а всё благое, что есть в мире, – оно от господа и господним замыслом предусмотрено, а кто думает иначе, тот дурак и еретик.
За десять истекших лет Уилл стал единовластным лордом Телфордом. Братья мертвы. Сын старшего, Джона, хворый и немощный, ушёл в обитель святого Хью, что неподалёку от Прайорсли. Сыновья второго, Эда, сгинули в приграничных стычках – пять и три года назад. Племянниц Уилл выдал замуж – и постарался ни одну не обидеть приданым, не к лицу ему такое, родная же кровь.
Его собственные дочери тоже разлетелись замуж – и старшая, Энни, и младшая, Джейн. Сыновья были при нём – но присматривали себе невест.