Любовь рядом
Шрифт:
Мысль о том, что кто-то может бросить того, кому посвятил свою жизнь...
Ну, может быть, Джейк был не настолько терпим, как ему казалось. Не тогда, когда дело доходило до таких вещей, как верность и чертова порядочность.
Кэссиди продолжал изучать его.
— Это правда, что ты никогда не сдаёшь свои рассказы раньше четырех часов дня, когда они должны быть сданы?
— Да.
Кэссиди поморщился.
— Господи, неужели ты не додумался солгать мне в этом?
— Это также правда, что я никогда не пропускал сроки. Никогда.
— Ты все ещё тёмная лошадка. С этой работой
— Погоди секунду, — сказал Джейк, его самообладание пошатнулось ещё больше. — Ты сидишь за этим столом всего месяц. Я занимаюсь этим годами. Если кто-то должен проводить проверку...
— Выслушай меня, — прервал Кэссиди. — Я уважаю мнение Билла, но я заслуживаю шанса сформировать свое собственное. Не от человека, который считает, что ты срёшь золотом, не от таблоидов и не от гарема женщин, с которыми ты спал.
Джейк испытывал искушение показать Кэссиди средний палец и выйти за дверь.
Вместо этого он представлял штампы в своем паспорте. Представлял, каково это — избавиться от зуда между лопатками, который говорил ему, что что-то не так.
Место в разделе «Путешествия» было единственным известным ему способом избавиться от ощущения пустоты, которое поселилось вокруг него в последние пару лет.
Поэтому вместо этого он встал, глубоко вздохнул и подошел к окну. Этот шаг был неуместен, учитывая, что это был не его офис, но ему нужна была минута, чтобы собраться с мыслями и дать своему нраву остыть.
Алекс Кэссиди промолчал и предоставил Джейку свободу действий, что было оценено по достоинству. Он даже заслужил бы благодарность, если бы Джейк не был так раздражен тем, что его новый босс выставил напоказ его таблоидные подвиги.
В каком сумасшедшем городе они жили, что журнальный обозреватель даже попал на страницу местных сплетен? Наверняка здесь есть звезды Бродвея, которых можно преследовать, или перемещённые голливудские звездочки, за которыми можно следить?
Джейк взглянул на Восьмую авеню. Она была оживленной, но какая улица в Нью-Йорке не была оживленной в середине утра?
Офисы Оксфорда находились всего лишь на шестом этаже, и Джейк смог различить очертания детских колясок и людей, гуляющих с собаками, направляющихся в Центральный парк, в то время как мужчины в костюмах и женщины в туфлях на высоких каблуках направлялись в офисные здания или ближайший Старбакс.
Джейк понял, что его взгляд задержался на женщинах. Точнее, на брюнетках. Подсознательно он пытался выследить ту надменную женщину из утреннего такси. Она была самой интересной женщиной, которую он встречал за последние месяцы.
Конечно, это был не самый лучший момент, когда он вот так подло забрался с ней в такси. Он не так уж сильно торопился. Но потом он увидел её вблизи, и она была наглой, необщительной и совершенно великолепной.
И ему захотелось залезть ей под кожу, просто чтобы посмотреть на это зрелище.
Но вселенная решила пошутить над ним, потому что потом она сказала таксисту адрес своего офиса.
Который также оказался его
Он был немного удивлен, что не заметил её раньше. Может быть, она была новенькой? С другой стороны, высотное здание на Равенне, где они работали, занимало половину городского квартала. Каждое утро через его двери должны были проходить сотни-тысячи людей.
Да и график работы Джейка был не совсем стандартным — с девяти до пяти. Он больше походил на человека, который приходит в десять, уходит в четыре и потом работает дома до полуночи.
И судя по внешнему виду нахальной брюнетки, он бы поставил своё левое яйцо на то, что она работает в одном из журналов о домашнем декоре или стиле. Она была слишком утонченной, чтобы быть одной из светских львиц Шпильки, и слишком отточенной, чтобы быть частью изданий, посвященных активному отдыху. На её сдержанном маникюре было написано «первоклассно семейственна».
И именно этот неприкасаемый вид «милой девушки» остановил его от того, чтобы пригласить её на свидание. Она была из тех, кого берут домой к маме и представляют боссу на рождественских вечеринках.
Другими словами, она была не из тех женщин, которые с пониманием отнесутся к словам — трах, бабах, спасибо, мэм, и, кстати, я завтра уезжаю в Китай.
— Послушай, Джейк, — тихо сказал Кэссиди, возвращая внимание Джейка к работе. — Напиши эту статью вместе со Шпилькой. Никто не знает женщин так, как ты. И я не с гордостью признаю это, но мы с тобой оба знаем, что мне есть что доказать в первые дни моей работы в Оксфорде. Мне нужна эта победа. Если ты победишь Шпильку, и читатели признают, что мы в Оксфорде знаем о женщинах больше, чем Шпилька о мужчинах... должность путешественника — твоя. Клянусь Богом.
Ну...
Чёрт.
Джейк испустил длинный вздох, опускаясь обратно в кресло напротив своего босса. Дурацкая идея статьи все ещё была дерьмом. Она была надуманной, простецкой и чертовски позорной.
Но он мог написать её.
И он мог выиграть.
— Мне нужен тот свободный офис на южной стороне. С завтрашнего дня.
Кэссиди открыл рот, и Джейк знал почему. Южные офисы предназначались только для руководителей. Но Джейк продолжал настаивать.
— Это всего на пару месяцев, и ты можешь выгнать меня, если я испорчу всё. Но если ты хочешь, чтобы я сотрудничал для этой статьи, мне нужен офис с настоящей дверью и местом, где будет сидеть девка из Шпильки, чтобы мы могли поговорить.
Двое мужчин несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем Кэссиди медленно протянул руку через стол.
— Спасибо, Джейк. Дело в шляпе.
Да, чёрт возьми.
Джейк не мог утверждать, что много знает о текущих событиях. Его спортивные знания были в лучшем случае сомнительными.
Но он разбирался в свиданиях. И он знал женщин.
Кэссиди был прав.
У Джейка и правда было дело в шляпе.
Глава 4
Джейку Мэлоуну нравилось думать о свиданиях как о чем-то вроде второй карьеры.