Любовь с призраком
Шрифт:
— А Рихтер? — прищурив глаза, спросил Гаврила и добавил: — Вот сучка! Всегда рядом была с нашей девицей и все ей сливала.
— Не спеши с выводами, — остановил его обвинительную речь Михаил Андреевич. — Сейчас главное — узнать, кому подчиняется Карулин. И еще, Марат, — он повернулся к племяннику, — подключай капитана Степанова.
— Ментов?! — презрительно вырвалось у Гаврилы.
— Да, ментов, — спокойно ответил Михаил Андреевич. — Подстрахуем Ирину. В глазах закона она должна быть чиста. Не хочу, чтобы на нее повесили все эти убийства.
— Почему на нее? — нахмурился Гаврила.
— Ты, Говорило,
Марат с уважением посмотрел на Бориса, который, несмотря на усталость и явную скудость ума, рассуждал весьма логично. Боря не заметил его взгляда, впрочем, на него это никак не повлияло бы. Он равнодушно относился к похвале в свой адрес, если она звучала не из уст Никлогорского. Зато, если сам Червонный одобрял его действия, радости Бори не было предела.
Марат вздрогнул из-за внезапного звонка, раздавшегося из кармана Бориной куртки, небрежно брошенной в углу. Борис, кряхтя, достал телефон.
— Здорово, Каха, — сказал он в трубку и замолчал. — Понятно. Подожди минуту, — он опустил телефон вниз и обратился к Михаилу Андреевичу: — Мадам только что приехала к Рихтер. Как поступить?
— Сама, значит, ей в руки пришла?
— Смелая баба! — восхитился Гаврила.
— Глупая, — сказал Никлогорский. — Перехватите ее и привезите ко мне. Не стоит Ирине сейчас в логове льва появляться. Рано еще.
Часть третья
Глава 31
Георгий Заимис подергал рукой, пристегнутой наручниками к батарее, и обреченно прикрыл глаза, понимая всю тщетность своих усилий. Освободиться он так и не смог, лишь причинил себе лишнюю боль впившимся в его запястье металлом. Георгий еще раз с надеждой осмотрелся, будто пытался найти объяснения тому, что он делает в этой комнате и как вообще здесь оказался? Маленькая комнатушка с обшарпанными обоями, висевшими на этих стенах уже лет двадцать, засаленные в тех местах, где находились выключатель и розетки, старая советская люстра, серый потолок и выцветшие шторы. Только диван не вписывался в эту убогую обстановку: он был относительно новым, с высокими мягкими подлокотниками и добротной обшивкой. Георгий многое бы сейчас отдал, чтобы оказаться на нем и сладко уснуть. Вместо этого он, скорчившись в неудобной позе, сидел на полу и ежился под струей свежего воздуха, сочившейся из приоткрытой форточки.
Георгий вздохнул и напрягся, пытаясь восстановить в памяти тот момент, когда он оказался здесь. Последнее, что он помнил, — это свой кабинет в офисе «IrVi Group», Вадима Карулина, принесшего ему кофе, потом — улицу и машину, куда его усадили. И вот он здесь, в наручниках, мертвой хваткой удерживающих его в плену. Во рту у него пересохло, губы стянула корка, в голове шумело, а на затылке прощупывались две огромные шишки, словно его ударили каким-то тупым тяжелым предметом.
Георгий все еще не понимал, каким образом он очутился в этом месте, но предполагал причину. Наверняка это как-то связано с унаследованной им «IrVi Group». Надежда на благополучное возвращение
— Что за вонь! — недовольно сказал Карулин. — Проветрили бы, что ли.
— Так все форточки открыты. И вроде ничем не пахнет…
— У него тоже открыта?
— Да не беспокойтесь вы. Тихий он, — оправдывался незнакомый голос. — Ни звука от него не слышали.
— Ладно, — хмыкнул Карулин. — Приготовьтесь, скоро выезжаем, — он заглянул в комнату, где находился Заимис, и усмехнулся: — Здравствуй, Жора!
— Вадим, — прохрипел тот и облизал губы.
— Принесите воды! — крикнул Карулин, и через минуту здоровенный на вид мужик подал Заимису пластиковый стаканчик.
Георгий с жадностью отпил половину, отдышался, потом допил оставшееся.
— Почему я здесь? — спросил он, отставив стаканчик в сторону.
— Догадайся.
Карулин тщательно рассмотрел диван, определяя степень его загрязненности. По-видимому, результат его вполне удовлетворил, так как он с блаженной миной устроился на его мягкой поверхности и вытянул ноги.
— Дрянь! — злобно процедил Заимис. — Был под самым носом и все это время продавался Бурмистрову!
— Зубы показываешь? Уймись, ты выглядишь нелепо.
Карулин отряхнул свои чистые брюки и принял скучающий вид.
— Если ты будешь паинькой, — сказал он, — и сделаешь то, о чем тебя попросят, все пройдет быстро и без боли.
— О чем ты?
— О бумагах, по которым ты добровольно передашь «IrVi Group» единственной наследнице Азарова — Ирине Линдерман. Ты ведь никакого отношения не имеешь к компании, поэтому благородно вернешь ее девочке. А потом вы встретитесь в ином мире и пожмете друг другу руки.
— Вадим, ты с ума сошел?! — рассмеялся Заимис. — Неужели ты думаешь, что все это сойдет тебе с рук? Подумай, Бурмистров окажется первым в списке подозреваемых, и ты — вместе с ним.
— И каким же образом нас свяжут воедино? — ехидно улыбнулся Карулин, рассматривая взъерошенного Заимиса.
— Ты недооцениваешь милицию, — ответил Георгий.
— А ты недооцениваешь меня. Забыл? Я ведь и сам бывший мент и знаю, как все устроить, чтобы концов никогда не нашли.
Наглый вид Карулина говорил, что он уверен в том, что делает, и будущее Заимиса уже давно им решено. Стоит ему поставить свою подпись на бумагах, и он — покойник. Эта новость не испугала его, напротив, Георгий ощутил некое странное облегчение. Напряжение, в котором он пребывал все последние дни, исчезло, уступив место ледяному спокойствию. Теперь, когда он знал, чем все закончится и кто стоит за трагедиями, произошедшими в жизни близких ему людей, он перестал нервничать.
В том, что спасения нет, Заимис не сомневался, так как в живых его, основного свидетеля, не оставят — ни при каких условиях. Такая расчетливая скотина, как Карулин, все продумал заранее, значит, возможности избежать того, что ему уготовили, не будет. К тому же изнеженный метросексуал Заимис, не имеющий понятия о том, как ударить человека, все равно не справится с этими буйволами, охранявшими его.
— И где ты меня похоронишь? — спросил он.
Эта покорность удивила и рассмешила Карулина. Он покачал головой и с жалостью посмотрел на своего уже бывшего босса.