Любовь с призраком

Белозерская Алена

— Какое это имеет значение? — спросил он. — Тебе будет уже все равно. Ах, Жора, зря ты не пользовался услугами охраны! — цокнул он языком. — Сколько раз я советовал тебе нанять водителя, телохранителя… Нет, ты меня не слушал. Как, мол, можно ехать в спортивной тачке рядом с водилой?! Нет, руль своей малышки никому нельзя доверять. А мотоцикл? Только кретин догадается посадить за своей спиной телохранителя, чтобы он, как барышня, тискал тебя за талию! Вспоминаешь свои слова? — Карулин громко засмеялся. — Каков же итог? Ты сидишь у батареи, как побитый

пес, и думаешь о том, что был не прав, не слушая своего разумного и доброжелательного шефа по безопасности.

— Ты в любом случае приставил бы ко мне своих людей. Не было бы никакой гарантии, что они не привезут меня в эту дыру, получив от тебя приказ, — ответил Заимис. — Интересно, чем именно Бурмистров тебя подмазал?

Заимис поправил волосы, падавшие на лицо, и покосился на трепетавшие на сквозняке шторы. Карулин поднялся и с таким видом, словно оказывает Георгию дружескую услугу, прикрыл форточку.

— Я объясню, здесь нет секрета, — сказал он. — Когда меня, как ты однажды любезно выразился, «попросили» из органов…

— За взятки, — вставил Заимис.

— За превышение служебных полномочий, — поправил Карулин. — Я тогда нигде не мог устроиться, прозябал в нищете.

— Не лги. За те взятки, которые ты получал на службе, можно было жить, не стесняясь в средствах. А ты мне песни о своей бедности поешь.

— Все люди, — продолжил Карулин, — когда-то евшие с моей руки и преданно смотревшие в глаза, отвернулись от меня, стоило мне потерять работу и должность. Только один Бурмистров помог как-то наладить жизнь. Именно благодаря ему я и попал в «IrVi Group».

— А в знак признательности ты уничтожил Егора и его семью? Сделал все, чтобы твой благодетель заполучил их компанию.

— Я не занимаюсь благотворительностью. Бурмистров был щедр со мной. Когда он получит желаемое, я воспользуюсь своим немаленьким счетом, открытым мною в таком же немаленьком альпийском банке, куплю себе домик где-нибудь на Средиземноморье и спокойно встречу там свою старость.

Заимис с ненавистью посмотрел на Карулина, вспомнив, что он почти дословно воспроизвел его собственные слова из их последнего разговора.

— Жора, не хмурься. Морщины не красят такого пижона, как ты. И я открою тебе маленькую тайну, чтобы ты не таил на меня зла: я не имею никакого отношения к смерти Егора Викторовича, — сказал Карулин с сожалением. — Эти претензии — не ко мне, а к той бабе, отравившей его. Что касается всего остального, я признаю: Викторию и ее любовника убрал я. А если бы ты, дорогой, не играл в честного рыцаря, Марта осталась бы в живых.

— Так ли это? Вам ведь нужна компания, значит, от Марты избавились бы в любом случае.

— Отчего же ты раньше не проявлял такую сообразительность? — с иронией спросил Карулин.

— Потому что не знал, откуда ждать удара. Ты меня огорчил, Вадим. Подло с твоей стороны гадить там, где тебя кормили.

Карулин быстро подошел к Заимису и ударил его ногой в грудь. Не ожидавший такого «ответа», Заимис не успел отодвинуться

или прикрыться рукой. Он согнулся от боли и закашлялся. Карулин с силой ударил его еще раз, уже в бок, потом — в лицо. Заимис вскрикнул и затих. Из кухни прибежали двое и, увидев, что хозяин примеряет на себя роль кикбоксера, многозначительно переглянулись и удалились. Пнув застонавшего Заимиса в бедро, Карулин отошел в сторону, прислонился к стенке, но тут же брезгливо отпрянул в сторону.

— Ты — чудовище, — Заимис с ожесточением сплюнул.

— Не стыди меня, — ответил Карулин и взглянул на зазвонивший телефон. — После договорим, — бросил он, выходя из комнаты.

Закончив разговор с Бурмистровым, он направился в кухню. За столом, где стояли дымящиеся чашки с чаем и лежали булочки в целлофановом пакете, сидели мужчины. Они вопросительно смотрели на него.

— Выдвигаемся, — сказал Карулин. — Берите грека, жду вас в машине.

Он вышел на улицу и огляделся. Во дворе стояли четыре машины. Одна была его, на второй привезли Заимиса. И две неприметные колымаги, они выглядели так, будто ими не пользовались по крайней мере несколько недель. У мусорного бака одиноко сидели два кота и так же, как и он, настороженно осматривались по сторонам. Из соседнего подъезда вышел заспанный мужик, закурил на ходу и исчез из виду.

Карулин вдохнул полные легкие холодного утреннего воздуха, еще свежего, без примесей пыли и выхлопных газов. Тишина и благодать! Таким город ему нравился: сонный, спокойный и потрясающе красивый в лучах восходящего солнца. Он подошел к своей машине и отрыл дверцу. В это же время из подъезда вывели Заимиса. Руки его были сцеплены наручниками и прикрыты накинутым сверху пиджаком. Он дрожал от холода и выглядел совершенно разбитым. Испуга на его лице не было, что заставило Карулина против воли испытать уважение к своему вечно плаксивому и нервному боссу.

Заимиса усадили на заднее сиденье, рядом с ним примостился один из охранников, второй направился к Карулину за указаниями.

— Везите его на место. Глаз не спускайте, если станет паниковать, успокойте, — Карулин усмехнулся и подвигал бровями, показывая, что именно он имеет в виду.

— Когда вас ждать? — спросил мужчина мягким тягучим голосом, и Карулин улыбнулся — голос звучал приятно.

Он посмотрел на часы и прикинул, сколько времени понадобится на то, чтобы принять душ, встретиться с Бурмистровым и вернуться за город к Заимису.

— Через три часа, не менее, — ответил Карулин и с удовольствием представил себе, что уже завтра он улетит в Грецию, чтобы познакомиться со своей новой жизнью.

Глава 32

Артур Бурмистров в одиночестве пил кофе в своей гостиной. Домработнице Татьяне он дал отпуск на неделю, когда она убрала следы беспорядка, устроенного Людмилой. Было невыносимо тоскливо смотреть на ее кислое лицо и слышать причитания о ее несчастной хозяйке, умершей в расцвете сил.