Любовь считает до трех
Шрифт:
– Тогда приглашаю тебя в рай. Оставайся!
– Нет, – отрезала Нина, сбрасывая его руки. – Я ухожу.
Останешься так сразу, «на сегодня», а назавтра уже забудут, не пригласят.
Макс настаивать не стал. Тут же сменил пластинку, сопеть в ухо перестал, заканючил голосом капризного мальчишки:
– А как я в дом поднимусь? У меня ведь нога сломана!
– Лифта, что ли, нет? – хмыкнула Нина.
– Не, лифта нет, – вздохнул Макс. И серьезно добавил: – Архитектор
– А ты что, собирался поставить? – улыбнулась Нина.
– Были мысли. Чтоб совсем уж все как у людей.
– Интересные тебя посещают мысли… – фыркнула Нина.
Она помогла Максу слезть со снегохода. Позволила обхватить себя за плечи. Дотащила до холла, поместила в глубокое кресло возле пылающего камина.
– Уф-ф, красота… – Макс взялся тянуть ноги к огню, неловко повернулся и тут же скривился от боли. – Вот гадство!
– Надо к врачу ехать, – сказала Нина.
– Ага, – Макс кивнул.
Он пошарил по подлокотнику кресла, нажал какую-то кнопку.
– Слушаю, Максим Константинович, – тут же откликнулось кресло веселым мужским баском.
Нина вздрогнула.
– Позвони костолому, пусть подъедет, – приказал Макс.
– А что… – Кресло, видно, хотело разузнать, что случилось, но Макс снова нажал на кнопку, и голос умолк.
Тут уж сложно было сдержаться.
– Ну у тебя и сервис! – восхитилась Нина.
– А, ерунда! – отмахнулся Макс. – Живем как можем.
Нина еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Да, интересный экземпляр этот олигарх! Похож на мальчишку, который полгода клянчил у родителей игрушечную машинку, а теперь делает вид, что у него таких машинок – целый автопарк…
– Вот что, Нинок, – продолжал между тем Макс. – Раз ты у меня оставаться не хочешь, хотя бы свой адрес оставь.
– Письма писать будешь?
– Нет. Лыжи тебе пришлю, как обещал.
– Веретенники, дом семнадцать.
– А улица? – не понял Макс.
– Без них обходимся. Зачем? В деревне всего сорок домов.
– У нас в поселке столько же, но улицы есть. Специально собрание проводили и называли. Я знаешь чего добился? Чтобы моя улица моим именем называлась. Так что Макс Костяков теперь живет на аллее Костякова! Классно?
– Не знаю, – пожала плечами Нина. – Я бы предпочла, чтобы моей фамилией что-нибудь другое назвали. Какой-нибудь завод. Или фонд.
– А у меня завод тоже есть, – расплылся Макс. – «Фармацевтическая фабрика Костякова». Слышала про такую?
– Нет. Но ты расскажи! – подбодрила Нина.
– Тебе это интересно? – не поверил Макс.
– Про твой завод – да, – тепло улыбнулась она. – К тому же я на экономическом факультете
И тут Макс даже про свою больную ногу забыл. Битый час с удовольствием повествовал, как он, бедный, но смелый и умный парень, раскручивал «с нуля» обанкротившееся предприятие, а Нина восхищенно кивала и думала: «Да, он, конечно, привирает и приукрашивает. Но молод, неглуп, живет в особняке… Такого человека можно и полюбить».
Следующим вечером, когда Нина, уставшая после работы, двух лекций и одного семинара, дремала на печи, в комнату ворвался папаня – возбужденный, счастливый, с горящими глазами. Заорал:
– Нинка! «Мерседес» «шестисотый» приехал! Говорят, что к тебе!
Нина стряхнула дремоту: значит, Макс не забыл, лыжи прислал.
– Ко мне? Так приглашай, пусть заходят.
Она спешно кинулась к зеркалу, кое-как причесалась, нацепила на лицо приветливую улыбку, выскочила во двор…
Оказалось, что Макс явился к ней лично.
Нина с интересом наблюдала, как шофер распахнул дверцу, на снег ступила нога в ботиночке тонкой кожи, с переднего сиденья вывалилась туша охранника, он передал Максу цветы, водитель открыл дверную створку и вынул из машины яркую упаковку с лыжами…
Отец с матерью стояли на крылечке, разинув рты, а Нина улыбнулась Максу и прокомментировала:
– Такого зрелища Веретенники еще не видывали.
– Я, Нина, как говорят у нас в народе, за базар отвечаю, – гордо откликнулся Макс. – Обещал лыжи – и вот привез.
– Спасибо. А как твоя нога? Уже ходишь?
– Бегаю, – беспечно отмахнулся Макс. – Это не перелом был, а вывих. Костолом приехал и в две секунды вправил. Слушай, а у тебя тут мило! – Он с интересом оглядел покосившийся домик, заботливо укутанные парники, приветливую старенькую беседку.
– Если нравится – проходи. Напою чаем. – Нина взглянула ему в глаза.
– Пройду, – согласился Макс.
И осторожно – явно боится, что гнилые доски провалятся! – ступил на шаткое крылечко.
Вот так у них и начался роман. Для Макса – очередное приключение, на этот раз «с прекрасной селянкой», а для Нины – путь к третьей ее мечте. К собственному особняку.
Мама Нинины шансы оценивала невысоко. Горестно подпирала щеку и говорила: «Зря ты это затеяла, Ниночка. Сердце подсказывает: не женится он на тебе!»
А отец, наоборот, хорохорился: «Это на Нинке-то моей? На первой красавице? Да не женится?!»
«Поматросит и бросит, – предрекала мать. – Погуляет с ней – да исчезнет».