Любовь сильнее расчета

Бойл Элизабет

Агги, облаченный в зеленый полосатый шелковый халат (подарок стареющей маркизы или какой-то другой богатой старухи, которых он умудрялся обманывать своими фальшивыми рекомендациями), старательно заталкивал седые волосы под маленькую шапочку.

— А где Нэн? — спросила Райли.

— Petite Нанетта? — с фальшивым французским акцентом переспросил он, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале. — Я ее уволил. Такая взбалмошная девчонка. В ее игре нет глубины. Я начал сомневаться, француженка

ли она.

— Агги, она служанка, а не актриса, — простонала Райли.

Увольнение означало, что Нэн, вероятно, сбежала в дешевую квартирку своей матери в Сент-Джордж-Филдс. К списку дел, которые Райли предстояло сделать в этот день, прибавилась поездка в Саутуорк, где придется потратить немало сил и денег, уговаривая жадную, но работящую девушку вернуться.

— Нам без нее лучше! Эта безответственная девчонка, — заявил Агги, — отказалась приготовить мне чай перед уходом.

— Ну а теперь, когда ты уволил Нэн, тебе придется самому готовить себе чай, — отрезала она.

Услышав это, Агги фыркнул и начал перебирать баночки с гримом.

— Что так задержало тебя у нашего дорогого патрона Фредди? Вот уж у кого есть кураж, вот кто знает, как выходить на сцену. Я ему однажды сказал, что из него получился бы прекрасный актер.

Райли сняла шляпу и положила ее на гримерный столик Агги, накрыв ею баночки и коробочки с гримом.

— Агги, — с расстановкой произнесла она, — когда ты в последний раз видел Фредди?

Агги склонил голову набок, раздумывая над ее вопросом и пристально глядя ей в глаза. Райли понимала, что он пытается догадаться, в каком она сейчас настроении и сойдет ли ложь ему с рук.

— Ну, должно быть, месяца два назад, перед тем как они с его милой женой уехали на север охотиться. — Агги улыбнулся и снова принялся изучать свое отражение.

— Два месяца? — переспросила Райли. — Ты уверен?

— Конечно, — сказал он, воодушевленный собственной ложью. — Эта очаровательная пара приглашала меня поехать с ними, по правде говоря, более уместным здесь было бы слово «умоляла», но я терпеливо объяснил им, что у меня здесь есть обязательства. А в чем дело? Он все еще сердится на меня за то, что я отказался?

Райли покачала головой:

— Об этом он даже словом не обмолвился.

— Потому что он — джентльмен. Ладно, в следующий раз.

Агги сунул руку под ее шляпу и, достав тряпочку, начал наносить еще одну краску на свое уже нарумяненное лицо.

— Во всем этом есть одна смешная деталь. — Райли перегнулась через его плечо и смотрела на его отражение в зеркале. — Оказалось, что твой дорогой Фредди мертв вот уже семь месяцев!

— О Боже! — У Агги задергалось адамово яблоко, и он несколько раз сглотнул.

— Действительно, «о Боже!», — ответила Райли. Не спускать глаз с патрона,

заботиться о том, чтобы он был доволен, и следить за тем, чтобы деньги Эшлина шли в казну только их театра, было обязанностью Агги.

— Ты говоришь, семь месяцев?

— Да.

— Надо же. Не понимаю, как я мог так ошибиться. — Агамемнон беспокойно заерзал под ее пронзительным взглядом. — Сейчас, когда ты об этом сказала, я вспомнил, что ходили слухи о том, что лорд Эшлин и его жена пропали в море. — Он щелкнул пальцами. — Да, припоминаю, их яхта перевернулась, и они утонули. Не понимаю, как я мог об этом забыть. Какая трагедия! Из этого может получиться неплохая пьеса.

Он отодвинул ее шляпу и взял желтую краску.

Райли сердито посмотрела на него.

— Слово «трагедия» больше подходит для описания нашего положения.

Он отмахнулся от ее справедливого замечания.

— Какая разница, Фредди это или его наследник? Все мужчины в роду Эшлинов распутники и моты. К тому же совсем не разбираются в делах. Вероятно, новый граф целовал край твоего платья и умолял взять еще золота?

Целовал край ее платья, как же! Райли придвинула стул поближе к Агги.

— Может, этот граф и получил свой титул, но остальная часть наследства Эшлинов, о которой ты говоришь с такой уверенностью, по-видимому, не попала в руки нашего нового патрона. Этот лорд Эшлин — не распутник.

«Хотя, конечно, мог бы им быть», — подумала Райли. Она без труда могла представить, какую сенсацию произвел бы он, появившись на премьере в собственной ложе: одетый по последней моде, с зачесанными назад золотисто-каштановыми волосами, оглядывающий публику проницательными голубыми глазами.

Неожиданно ее воображаемая пьеса о священнике приобрела новое содержание. Священник с прошлым: до того как принять сан, он был пиратом. Человек, преисполненный раскаяния, терзаемый своими грехами…

Возможно, этим и объясняется то, что граф выглядит отрешенным от всего земного. В юности он был ужасным негодяем и теперь расплачивается за грехи прошлого.

Но Райли решила на время отложить свою идею. Если им удастся сохранить театр, осенний сезон они откроют этой пьесой. И посвятят ее графу Эшлину.

— Насколько я понимаю, твое молчание означает, что этот человек не упал к твоим ногам, не простил наши долги и не просил ложу рядом с принцем на премьере? — спросил Агги шутливым тоном, он и представить себе не мог, что мужчина способен поступить иначе.

В этот момент Хасим возмущенно фыркнул, как будто даже он почувствовал, что его хозяйке нанесли оскорбление. Агги медленно повернулся на стуле и посмотрел на Райли, на Хасима, затем опять на Райли.

— Ты хочешь сказать, что он остался равнодушен к тебе?