Любовь сквозь годы

Харрис Рут

– Разве ты ничего не слыхал о ласках? – спросила Джой.

Дэйв не отвечал, да и не мог – в эту минуту он двигался взад-вперед, полностью поглощенный собою. Джой была девственницей, а он-то уж точно нет, но, похоже, он знал о сексе еще меньше, чем она. Он обнимал ее одной рукой, а другую положил на приборный щиток. Его движения становились все быстрее и быстрее, затем перешли в бешеный ритм и неожиданно прекратились.

– Ох! – выдохнул Дэйв, когда кончил. Он оставил Джой, откинулся на своем сиденье и закурил.

– Ты кончила? – спросил он.

– Нет. – Она решила

не врать.

– Ты что, фригидная?

– Да нет.

– Наверняка фригидная.

– Хочешь, я тебе кое-что покажу? – Джой взяла у него сигарету, выбросила ее в окно и стала демонстрировать некоторые штучки, которые вычитала в книжках или узнала от Иви. Все это для Дэйва было полным откровением.

И с тех пор, каждую пятницу и субботу, они встречались по вечерам, чтобы продолжить в красном пикапчике свое сексуальное образование. И еще долгие годы секс для Джой ассоциировался с запахом бензина и запачканными краской тряпками.

Целое лето Джой ожидала, что мать спросит ее, чем она занимается с Дэйвом до двух часов ночи. Джой знала, что мать не спит, ожидая ее возвращения, потому что слышала, как та ворочается в постели. Но мать молчала. После того разговора, когда Джой получила таблетки, они с матерью еще больше отдалились и перестали понимать друг друга. Отношения их стали хрупкими, как яичная скорлупа.

Хотя Джой все лето и занималась любовью, она с удивлением ощущала острое чувство одиночества. Ей абсолютно не с кем было поговорить. С Бойдом они каждую неделю ходили в кино, болтали ни о чем и только в конце августа «закрутили». И тут Джой постигло разочарование: ничего нового по сравнению с Дэйвом она не обнаружила в своем новом партнере.

Джой так не хватало Иви. Подруга была единственным на свете близким ей человеком, но теперь она отдыхала во Франции, а письма никак не могли заменить их многочасовые беседы в Нью-Йорке.

И вышло так, что тем летом Джой очень сблизилась с отцом.

Все началось в пятницу, примерно в середине июля. Нат прикатил в четверг, а наутро была чудесная погода – солнечный денек, как по заказу, только для пляжа. Эвелин с кем-то встречалась в клубе садоводов, а Нат и Джой отправились загорать. Покончив с сосисками и заев их мороженым, они долго бродили по набережной, пробираясь сквозь пляжные зонтики и разношерстную толпу.

– Ну, ты получила наконец, что хотела? – неожиданно спросил Нат.

До сих пор они шли молча, поэтому его вопрос прозвучал довольно резко.

– Да, постель я получила, если ты об этом спрашиваешь, – ответила Джой.

– Ну и?..

– Мало…

– Ты имеешь в виду количество или качество?! – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Вроде бы так. Я очень одинока. – Джой впервые призналась в этом. В «Ардслее» у нее была Иви, и, не считая того времени, когда Джой оказалась в роли новичка в школе, она никогда не чувствовала такой тоски. Секс и одиночество вместе вошли в ее жизнь.

Нат и Джой присели на последнюю ступеньку деревянной лестницы, ведущей от коттеджей к морю.

– Слушай, а у мужчин бывает такое? Я имею в виду, что переспать – это не главное?

Нат кивнул:

– Мужчины

тоже люди.

– Почему же тогда все придают такое значение сексу?

– Тот единственный, кто тебе нужен, меняет твое отношение к сексу, – сказал Нат.

– И с этим человеком ты уже не чувствуешь себя одиноким?

– Нет.

– Получается, есть только один способ определить, тот ли это человек. Потом не чувствуешь себя одиноко, так?

– Да, это своего рода тест, – подтвердил Нат.

Что-то в голосе отца заставило Джой почувствовать, что он уже испытал нечто подобное в жизни. Как и она, он тоже набирал «количество», но, видно, это было не то. Ей бы хотелось набраться храбрости и прямо задать ему этот вопрос. Но нет. Если бы и хватило смелости, то она не задала бы его по другим причинам: боялась ответа.

– Ты не возражаешь, если я спрошу, с кем? – задал вопрос Нат.

– С Дэйвом Дэвисом.

– С тем парнем, который делал нам солярий?

Джой кивнула.

Нат ничего не сказал.

– Ты больше ничего не хочешь спросить? – помолчав, спросила Джой.

– Ну, если ты сама мне что-то собираешься рассказать…

– Боюсь, что больше говорить не о чем– самое важное я тебе уже сказала.

– Ты имеешь в виду одиночество и тоску?

– Ага.

Нат заметил, что дочь опустила голову и выглядит очень грустной.

– Не расстраивайся, считай, что просто набираешься опыта, – сказал он, чтобы как-то приободрить ее. – Это еще не беда.

Джой взглянула на отца, и они улыбнулись. Так возник их первый секрет. Они поднялись и побрели назад. Пробило четыре часа. Легкий ветерок и тот стих, все вокруг молчало. На море царил полный штиль, вода была ровной и гладкой, как в запруде у мельницы.

– А ты встретил ту, единственную, кто тебе нужен? – спросила Джой.

Нат кивнул.

– Это мама?

Он вновь кивнул.

– И она до сих пор тебе так же нужна?

После небольшой паузы Нат ответил:

– Мы все еще муж и жена.

Джой взяла его за руку. Это стало их вторым секретом.

Больше никто из них не сказал ни слова. Они дошли до конца пляжа. Джой думала об отце, пытаясь представить, что произойдет, если он когда-нибудь встретит другую – и тоже «единственную». Она крепко сжала своими пальцами его ладонь. Джой показалось, что если уберет руку, то она его потеряет. Навсегда.

Этим летом Джой и ее отец вместе балдели и от мужских пиджаков покроя «а-ля Мао», и от фильмов с непобедимым Джеймсом Бондом, от рыбной ловли на Дионис-Бич, от жареных улиток на углу городской площади и от фисташкового мороженого в рожках из кондитерской. Они были неразлучны, как голубки, и привыкли живо обсуждать все происходящие события. Они мотались по кинотеатрам, пересмотрели все фильмы про вампиров, сентиментальные истории с красотками в бикини и влюбились в Клинта Иствуда из многочисленных вестернов. Они закусывали гамбургерами, бутербродами с сыром, ветчиной, салатом из шпината. А потом опять куда-то ехали: то на рок-концерт, то за покупками, то в цирк, то просто прошвырнуться. Да мало ли куда можно поехать в свободное время!