Любовь слепа
Шрифт:
ГЛАВА IV
Огромная толпа народа стояла пятого июня в Вестминстере у церкви святой Маргариты, внутри которой собралась, казалось, вся знать. На одной из задних скамеек сидел Оскар Изаксон. Его лицо было мертвенно бледно, а глаза сверкали; никто не замечал его.
Неподвижно, с непроницаемым видом, ожидал лорд Сент-Остель у алтаря свою невесту. Ванесса была сильно простужена в тот вечер, когда должна была с отцом обедать с Губертом и его родственниками, и обед пришлось отложить, а затем Губерт по важным политическим делам вынужден был
Маркиз и маркиза Гармпшир посетили мисс Леви и познакомились с ней в его отсутствие. «Как прекрасно они играют свою роль», — подумал Губерт, получив от родных письмо, в котором его родственники выражали свое впечатление, уверяя, что его невеста прелестная, милая молодая девушка. Он постарался вернуться как раз накануне свадьбы, так что не видел больше Ванессы после вечера их обручения. Невероятным казалось все это его слугам, единственным людям, кроме членов дома Леви, которые знали об этом, но они привыкли только повиноваться, ни о чем не расспрашивая.
Лорд Сент-Остель заявил Вениамину Леви:
— Только не заставляйте меня разыгрывать роль жениха — я могу испортить все дело; возможно скорее выполните все формальности, чтобы с этим было покончено, — и затем добавил: — Я не знаю, какую религию исповедует ваша дочь, но желаю, чтобы венчание состоялось в Вестминстере, в церкви святой Маргариты: в моей семье принято, чтобы эта церемония происходила там.
Леви, не лишенный чувства юмора, только улыбнулся:
— Моя дочь была воспитана в убеждении, что следует принять религию мужа, которого я ей выберу.
— Замечательная система воспитания.
Лорд закурил папиросу. Как это ни странно, они прекрасно ладили, когда им случалось быть вдвоем.
Губерт распорядился, чтобы в его отсутствие невесте были посланы подходящие подарки, и к первому из них приложил записку:
«Дорогая мисс Леви. Я надеюсь, что вы примите этот маленький подарок в знак моего к вам уважения и что ваша простуда скоро пройдет.
Не очень нежное любовное послание. Даже мадам де Жанон, воспитанная во вкусе ее бабушки времен Луи-Филиппа, почувствовала, что здесь что-то неладно, и нахмурилась.
— Ваш брак не похож на современные браки молодых девушек, моя дорогая, но так поступает английская аристократия.
— Неужели и тогда, когда я стану его женой, он не будет говорить со мной, любить меня?
Мадам де Жанон уверяла ее, что браки среди аристократии — это не вульгарное устройство сердечных дел.
— Но разве любовь вульгарна? — спросило бедное дитя.
Для Ванессы было большим огорчением то, что она лежала в постели с лихорадкой ко дню этого первого обеда и еще целую неделю спустя и должна была в отсутствие жениха познакомиться с его родней. Маркиза Гармпшир посетила Хэмпстед и застала свою будущую
Другая знатная дама, многим обязанная Вениамину Леви, желая угодить ему, позаботилась, по его просьбе, о приданом для Ванессы и об ее подвенечном наряде — и теперь совершенно другая Ванесса под руку с отцом шла по проходу церкви. Белоснежная невеста, без всяких драгоценностей, кроме чудесных жемчугов своей матери.
Вуаль из тюля закрывала ее бледное лицо, да к тому же Губерт был слишком равнодушен, чтобы постараться разглядеть его.
Циничная ярость наполняла его сердце — такой ценой он сохранял верность друзьям, и потому должен был переносить это несчастье не так, как всякое другое, а скрывая от людей свою боль. Время между обручением и свадьбой было для Ванессы сплошным трепетом, чередованием уныния и экзальтации. Каждое ее сомнение тщательно рассеивалось отцом, который, зная людские побуждения и чувства, прекрасно разбирался в том, что происходило в душе его дочери.
«Все благополучно кончится, лишь только они останутся вдвоем, — говорил он себе. — Она окажется прелестной неожиданностью для пресыщенного лорда».
Губерта сильно опечалило то, что Ральфа Донгерфилда не было с ним: врачи послали его для лечения в Париж, и он покинул Англию, даже не увидев мисс Леви.
Медовый месяц новобрачные должны были провести в Сент-Остеле и только на день или два вернуться в город для представления новобрачной ко двору на первом приеме сезона — в июне.
Алиса, герцогиня Линкольнвуд, хотела уехать за границу, чтобы не присутствовать на венчании, но в решительный момент гордость заставила ее остаться и быть на церемонии. И одной из немногих деталей, запечатлевшихся в сознании Ванессы, когда под руку со своим невольным мужем она шла по проходу церкви, был образ стоявшей у конца скамьи светловолосой дамы, той самой, которую она заметила в опере. Мгновенная ревность охватила ее при этом.
Губерт произносил обет саркастически, Ванесса — с торжественным благоговением. Вся служба сопровождалась хором и продолжалась целый час. Но наконец они очутились в автомобиле, первый раз в жизни наедине.
Лицо Губерта было подобно маске, ее — белое, как лилии ее букета. Она была глубоко растрогана. Что он ей скажет, ее Ланселот? Наверное, что-нибудь удивительное. Возьмет ли он ее за руку? Как выскажет то уважение, которое, конечно, должен испытывать к ней, ведь мадам де Жанон уверяла, что брак должен быть основан на высокой взаимной оценке и глубоком доверии.
То, что он сказал, было:
— Я думаю, пойдет дождь.
Затем посмотрел в окно — небольшие белые тучки заволокли солнце. Ванесса не знала, что ей отвечать.
В это время они приехали к Ритцу, где должен был состояться прием гостей. Было почти четыре часа. Кроме замечания о погоде, они не обмолвились ни одним словом. Здесь они стали рядом и принимали поздравления. Все высказали мнение, что молодая жена Губерта — прелестный экзотический цветок, который может составить украшение самого роскошного букета.