Любовь, смерть и роботы. Часть 1
Шрифт:
— Мелкая маршрутная ошибка, — сообщила Сюзи. — У нас небольшие повреждения, и меня решили разбудить первой. Но не переживай. Главное, что мы живы.
Маршрутные ошибки. Ты слышишь разговоры о них, но надеешься, что с тобой такое никогда не случится.
— Большая задержка?
— Сорок дней. Мне очень жаль, Том. Накрылись наши премиальные.
Я гневно бью кулаком по стенке капсулы. Но тут подходит Катерина и успокаивает меня, положив руку на мое плечо.
— Все хорошо, — говорит она. — Ты в безопасности. А это самое главное.
Я смотрю на нее и на мгновение передо мной возникает
— В безопасности, — соглашаюсь я и киваю.
Alastair Reynolds. Beyond the Aquila Rift (2005)
Перевел с английского Андрей Новиков
Кен Лю
Доброй охоты!
Ночь. Полумесяц в небе. Нечастое уханье сов.
Купец, и его жена, и все его слуги были отосланы прочь. В большом доме настала зловещая тишина.
Мы с отцом спрятались, присели за камнем-гонши. Сквозь многочисленные отверстия в каменной глыбе мне было видно окно спальни сына купца.
— О, Сяо-цзюнь, милая Сяо-цзюнь…
Юноша жалобно, беспокойно стонал. Он бредил и был — для собственного же блага — привязан к кровати, но мой отец оставил окно открытым, чтоб его горестный крик, подхваченный ночным бризом, разносился далеко-далеко над водами окрестных рисовых полей.
— Думаешь, она вправду придет? — прошептал я.
В тот день мне исполнилось тринадцать, и я впервые был взят отцом на охоту.
— Придет, — ответил отец. — Хули-цзин не может устоять перед зовом околдованного ею мужчины.
Мне тут же вспомнилась бродячая труппа артистов народной оперы, завернувшая в нашу деревню прошлой осенью.
— Как «Влюбленные-бабочки» [2] не могли устоять друг перед другом?
— Не совсем, — сказал отец. Но объяснить, в чем различие, он, похоже, не мог. — Просто знай: это вещи разные.
2
Китайская легенда о двоих возлюбленных по имени Лян Шаньбо и Чжу Интай, также — «Лянчжу». Герои легенды считаются своего рода китайскими Ромео и Джульеттой.
Я кивнул, хоть ничего и не понял, и вспомнил, как купец с женой пришли к отцу с просьбой о помощи.
— Какой позор! — бормотал купец. — Ведь ему нет и девятнадцати! Как же мог он, прочитавший множество мудрых книг, поддаться чарам этакой твари?
— В том, чтобы пасть жертвой красы и коварства хули-цзин, нет никакого позора, — отвечал отец. — Даже великий ученый Ван Лай однажды провел три ночи
— Вы должны спасти его, — заговорила супруга купца, кланяясь, точно курица, клюющая рис. — Если об этом прознают, ни одна из свах к нему и близко не подойдет!
Хули-цзин — это духи, демоницы, крадущие сердца людей. Встревожившись, хватит ли мне храбрости столкнуться с одной из них лицом к лицу, я задрожал.
Теплая ладонь отца легла на плечо, и от этого стало спокойнее. В другой руке он держал Ласточкин Хвост — меч, выкованный нашим предком, генералом Ло И, тринадцать поколений тому назад. Меч этот нес в себе сотни даосских благословений и отведал крови бессчетного множества демонов.
Набежавшая тучка на миг заслонила луну, и все вокруг окутала тьма.
Когда же луна появилась вновь, я едва сдержал крик.
Там, посреди двора, стояла прекраснейшая из всех женщин, каких я когда-либо видел! Одета она была в изящное платье белого шелка, перехваченное серебряным поясом. Лицо ее было белым, как снег, длинные угольно-черные волосы спускались ниже талии. Я тут же подумал, что она выглядит совсем как великие красавицы времен династии Тан с картин, что артисты бродячей оперы развешивали вокруг подмостков.
Она медленно повернулась, оглядываясь вокруг. Глаза ее блестели в лунном свете, словно два озерца, подернутых легкой рябью.
Но больше всего меня удивила печаль на ее лице. Внезапно мне сделалось жаль ее и больше всего на свете захотелось заставить ее улыбнуться…
Легкое прикосновение отцовских пальцев к затылку помогло стряхнуть с себя чары. Ведь он предупреждал, какой силой обладают хули-цзин! Щеки мои обдало жаром, сердце стучало в груди, точно кузнечный молот. Отведя взгляд от лица демонессы, я сосредоточился на ее позе.
Всю эту неделю слуги купца каждую ночь стерегли двор с собаками и не подпускали хули-цзин к жертве. Но сегодня двор был пуст. Она замерла в нерешительности, подозревая ловушку.
Жалобный голос купеческого сына зазвучал громче.
— Сяо-цзюнь! Ты пришла? Ты пришла ко мне?
Девушка повернулась к дому и пошла — нет, поплыла, столь плавными были ее движения! — в сторону дверей в спальню.
Отец выскочил из-за камня и бросился на нее, занося над головой Ласточкин Хвост.
Хули-цзин увернулась от него, словно у нее имелись глаза и на затылке. Не в силах остановиться, отец вонзил меч в прочную дощатую дверь. Клинок с глухим стуком вошел в дерево. Отец рванул меч на себя, но быстро высвободить оружие не сумел.
Девушка бросила на него взгляд, развернулась и направилась к воротам.
— Лян, не стой столбом! — крикнул отец. — Она уходит!
Я побежал к хули-цзин с горшком собачьей мочи в руках. Мне следовало выплеснуть на нее содержимое, чтобы она не смогла оборотиться лисой и сбежать.
Она повернулась ко мне и улыбнулась.
— Какой храбрый мальчик.
Меня окутал аромат жасмина, цветущего под весенним дождем. Голос ее был, точно сладкая, холодная паста из семян лотоса, его хотелось слушать вечно. Рука опустилась, позабытый горшок закачался у бедра.