Любовь срывает маски
Шрифт:
— К черту… — прохрипел он, а Мэриан невольно задумалась, к кому относилось это пожелание: к себе или к Гаретту.
А затем он замертво растянулся на полу.
23
В зале для королевских аудиенций воцарился хаос. Гаретта и лежащего возле его ног сэра Питни мгновенно окружили гвардейцы. Бесс в шоке смотрела, как король поднялся из своего кресла и подошел к ней. Сэр Генри бросился к Мэриан и подхватил ее, когда она, казалось, уже готова была без сил рухнуть на пол.
—
Она позволила себе на несколько минут прижаться к нему, нуждаясь в утешении и тепле, которые он готов был предложить ей. Но она не могла удержаться от того, чтобы не посмотреть на Гаретта. Граф стоял в окружении солдат, и на его лице не было ни намека на облегчение — только глубокая печаль и боль.
Король знаком велел солдатам вывести из зала Бесс, и бедная женщина поспешно вышла, прижимая ко рту руку, словно сдерживая крик. Затем он остановился возле Гаретта и капитана гвардейцев. После короткого тихого разговора вполголоса двое солдат под руководством капитана вынесли из зала тело сэра Питни, в то время как мгновенно появившиеся слуги стерли с мраморного пола кровь и все следы произошедшей здесь трагедии.
Мэриан ничего не могла с собой поделать, слезы помимо ее воли текли и текли по ее щекам. Так много крови и так много боли, больше для Гаретта — не для нее. Она не отрываясь смотрела на любимого. Его глаза с беспокойством скользили по залу, пока не встретились с ее взглядом, и тогда нежность и любовь сменили боль и печаль его взгляда. Что станет теперь с их любовью? — спрашивала себя Мэриан, в то время как Гаретт спешил через зал туда, где стояла она с отцом. Он сказал, что никогда не покинет ее. И все же он никогда не обещал жениться на ней.
Когда он подошел к ним, то выглядел смущенным и растерянным, словно чувствовал себя лишним рядом с ними. Сэр Генри разжал объятия, хотя и продолжал обнимать дочь за плечи, словно стремился защитить ее от всего света.
— Благодарю вас, что вы вернули мне мою девочку, — проникновенно сказал он, обращаясь к Гаретту. — Я едва сам не умер от горя, думая, что она мертва.
Мэриан почувствовала угрызения совести и попыталась оправдаться:
— Я бы никогда не позволила Тамаре распространять такую ложь о себе, если бы знала, что ты жив. Я бы ни за что не бросила тебя одного в Тауэре.
— Что ж, значит, остается только сказать спасибо его светлости, что он ничего не сказал тебе обо мне, — взволнованно сказал сэр Генри. — Иначе мы оба оказались бы в Тауэре.
— Я в этом сомневаюсь, — раздался сзади голос короля. — Я бы никогда не смог заточить вашу прелестную дочь в Тауэр. Как только солдаты привели бы ее ко мне, чтобы я задал ей несколько вопросов, и она обратила бы на меня невинный взгляд этих прекрасных, чистых глаз, как я немедленно бы понял, что она говорит правду.
Мэриан чуть отодвинулась от отца и с ясной улыбкой посмотрела на короля. Затем, бросив быстрый взгляд на Гаретта
— Ваше Величество очень добры ко мне, но боюсь, все было бы не так уж просто. Во всяком случае, с лордом Фолкхэмом так не получилось. Он очень долго не хотел мне верить, даже тогда, когда я и в самом деле говорила одну только правду.
Гаретт вспыхнул, и на его лице появилось такое искреннее раскаяние, что Мэриан тут же пожалела, что не может взять свои слова обратно.
— Леди Мэриан права, — сказал он, а в глазах читалась мольба понять его. — Боюсь, за тяжкие годы моего детства я стал слишком подозрительно относиться к кому бы то ни было, даже к прекрасной, невинной благородной девушке. Но с моей стороны было жестоко не говорить ей о том, что ее отец жив. Я должен был больше доверять ей.
Его взгляд, полный любви и раскаяния, проник Мэриан в самую душу. На мгновение она забыла обо всем на свете и видела лишь это любимое, молящее о прощении дорогое лицо.
— Теперь это уже не имеет никакого значения, милорд, — тихо прошептала она.
— Но, я надеюсь, вы понимаете, что поставили меня в очень затруднительное положение, — прервал их король, сердито хмурясь. — Лорд Фолкхэм и сэр Генри — оба имеют права на Фолкхэм-хауз, и теперь, когда мы убедились в том, что сэр Генри ни в чем не виновен, встает вопрос, как разрешить это затруднение?
— Здесь нет никакой проблемы, Ваше Величество, — заявил сэр Генри, подмигнув дочери. — Лорд Фолкхэм и я обговорили этот вопрос, еще когда он приходил ко мне в Тауэр.
— Вот как? — спросил заинтригованный Карл. — И как же вы намерены поступить?
— Мне кажется, прежде я должен поговорить с… — начал Гаретт.
Но сэр Генри заговорил одновременно с ним:
— Я собирался сохранить за собой поместье только как приданое для своей дочери. Сам я предпочитаю жить в Лондоне, если, конечно, Ваше Величество по-прежнему доверяет мне и позволит сохранить мою нынешнюю должность королевского врача. Его светлость может вернуть себе Фолкхэм-хауз, который в любом случае по праву принадлежит ему, и, что самое главное, мне не придется беспокоиться по поводу приданого моей дочери, так как его светлость согласен взять в жены Мэриан, что прекрасно решает все проблемы.
Мэриан почувствовала, как у нее от волнения пересохло во рту. Широко раскрытыми от удивления глазами она посмотрела на Гаретта, тот встретил ее взгляд с настороженной улыбкой.
— Мы в общих чертах уже все обсудили, — продолжал сэр Генри, — и я уверен, что мы придем к окончательному соглашению без каких-либо затруднений.
— Вот что я называю компетентным решением, достойным такого ученого мужа, каким являетесь вы, мой дорогой Винчелси, — довольно заметил король. — И должен сказать, что меня это решение радует еще и потому, что мне приятно будет увидеть, как один из моих самых верных и любимых подданных женится на столь очаровательной, храброй молодой женщине.