Любовь - только слово
Шрифт:
— Где, где находится домик?
— Вот это-то как раз и есть самое фантастическое. В Грисхайме… На краю Нидервальда…
— Нидервальда? Он расположен недалеко от шоссе!
— Да, любимый, да. Тебе не нужно будет ехать во Франкфурт. Моя подруга говорит, что сейчас там практически никого не бывает. Владельцы других домиков появляются лишь в конце недели!
— В Нидервальд я доеду за двадцать минут!
— Именно! Улица Брунненпфад, 21. Нас не знает там ни единая душа. Я никогда еще
— Кровать есть?
— Да!
— Тогда все нормально!
— Дорогой… Там электричество. Горячая вода и большая электропечь, если будет холодно. Это ли не чудо?
— Я не верю в чудеса.
— Почему… почему милосердный Господь так нам помогает?
— Я тебе уже сказал. Потому что это любовь.
— Нет! Прекрати! Я не хочу! Любви нет! Больше нет для такой женщины, как я! Почему ты молчишь?
— Я больше никогда ничего не скажу. Я буду ждать дня, о котором ты говоришь.
— Оливер, подумай о нашей договоренности.
— Я думаю. Поэтому больше не говорю об этом.
— И представь себе, в этом домике есть даже радио и проигрыватель.
— Прекрасно. Тогда мы сможем слушать песню «Любовь — только слово». Захвати с собой пластинку.
— Не говори так.
— Серьезно. Привези ее с собой. Прелестная пластинка.
— Не мучай меня. Пожалуйста.
— Я не хочу мучить тебя. Я люблю тебя. Итак, во вторник в два часа.
— В половине третьего. У моего мужа конференция до пяти часов точно.
Точно до пяти. Тогда я буду отсутствовать после обеда на занятиях. Что будет? Во-первых, латынь. Ах, этот Хорек-альбинос! За последнюю письменную работу я получил единицу. Хорек может прийти ко мне в воскресенье.
— Оливер…
— Да?
— Все мои мысли только о вторнике.
— Мои тоже.
А послезавтра похороны фрейлейн Гильденбранд. Все равно у Верены нет времени. Она должна пойти с Эвелин к стоматологу.
Глава 2
Кто дочитал эту книгу до сих пор, вспоминает, вероятно, о том, что я писал: мой «брат» Ганси и господин Лео, слуга, дают мне повод помнить о них постоянно.
Кто дочитал эту книгу до сих пор, будет, вероятно, думать, что это никакой не роман, а в лучшем случае дневник. В романе никогда не может быть двойников. В этой книге они есть. Ганси и господин Лео выполняют одну и ту же функцию: шантажируют меня. Один из них представляет миниатюрную копию другого.
С этим я ничего не могу поделать. Они оба занимаются этим. Так как, и это естественно, пишу я медленнее, чем живу, и поэтому со мной происходит много больше, чем я написал, то могу утверждать: двойник — это даже не двойник, а тройник. В недалеком будущем меня будут шантажировать
Глава 3
Бунгало на Брунненпфад находится в заросшем сорняками саду с черными цветочными вазами, увядшей травой и голыми деревьями. Выглядит все достаточно запущенным. Домики справа и слева и дальше пустые — в них никто не живет. Вся местность пуста. В конце дороги начинается черный Нидервальд. У ворот сада под номером 21 нет замка. Забор сделан из кривого тонкого штакетника. Я иду по вялой желтой траве, мимо луж, поникших подсолнухов, сломанной лейки. Высоко в облаках кричат вороны, и грязная взъерошенная кошка наблюдает за тем, как я прохожу мимо сарая. Двадцать пять минут третьего. К входной двери домика — можно даже сказать, хижины — ведут три деревянные ступени. Перила качаются.
Верена еще не пришла, думаю я и размышляю, не лучше ли подождать ее в сарае, где меня никто не увидит. Машинально нажимаю ручку окрашенной в коричневый цвет двери. Дверь отворяется. Я вижу низкий кафельный стол, на котором горят три свечи. Они стоят на блюдцах. Я подхожу ближе. Несколько дешевых репродукций (Ван Гог, Гоген, Гойя) на деревянных стенах, разломанный стул-качалка, три табуретки, сундук — на нем стоят бутылки, и за кафельным столом широкая тахта. Все в этом помещении немного отдает плесенью. Но кровать застелена свежим покрывалом и широко распахнута. В головах софы — доска. Я вижу сигареты, пепельницу и вазу со свежесрезанными астрами.
Шорох.
Я поворачиваюсь.
Передо мной стоит Верена.
На ней черные брюки, туфли без каблуков и красный пуловер. Она, должно быть, вышла из второй комнаты домика. Я разглядываю крошечную кухню с кафельным помещением для принятия душа.
— Верена!
— Тс-с-с…
Она быстро подходит ко мне, обнимает и целует. Запах плесени пропадает, разваливающийся домик становится дворцом, королевским замком.
Верена опускается на колени и устанавливает большую электрическую печь.
Вентилятор начинает тихо гудеть.
— Скоро будет тепло, — говорит она, смотрит на кровать и поднимается.
Думаю, что в первый раз в жизни я краснею.
— Сейчас закончу уборку, — говорит она. — Моя подруга страшно неряшливая… Где стоит твоя машина?
— Далеко отсюда. В Найфельде, на Езерштрассе. Как ты сюда добралась?
— На такси. Последний отрезок пути я шла пешком. Я еще вчера была здесь. Начала уборку. Сегодня мне осталось прибраться только на кухне.