Любовь в холодном климате
Шрифт:
— Откуда вы знаете, что любят железы? — ответил Дэви с раздражением. Он презирал любой режим здоровья, кроме того, которого сам придерживался в настоящий момент, считая все остальные опасным суеверием, которое недобросовестные шарлатаны внушают доверчивым дуракам. — Мы слишком мало знаем о наших железах, — продолжал он. — Почему это должно быть им полезно? Разве мы по замыслу Природы должны стоять на голове? Разве животные стоят на голове, Соня?
— Ленивец, — ответил Седрик, — летучие мыши висят вниз головой много часов подряд, вы не можете отрицать этого, Дэви.
—
— Пойдем, Седрик, — сказала леди Монтдор, очень недовольная замечаниями Дэви.
Леди Монтдор с Седриком открыли на зиму Монтдор-хаус, и я больше их не видела. Лондонское общество, не имеющее никаких предубеждений против «анютиных глазок», которые все еще существовали среди Борели и доводили дядю Мэтью до судорог, втянуло Седрика в свой сверкающий водоворот. Отголоски его успехов достигали даже Оксфорда. Он оказался таким арбитром вкуса, таким организатором торжеств, какого не являлось в свете со времен галантной эпохи, так что он жил в беспорядочном и сумбурном мире вечеринок с верной леди Монтдор, неизменно следовавшей за ним. «Разве она не очаровательна? Ей семьдесят-восемьдесят-девяносто лет? Ее счет идет уже не по дням, а по часам. Она так молода и весела, какой я надеюсь быть в сто лет». Так Седрик превратил ее из шестидесятилетнего страшного идола в столетнюю резвую любимицу общества. Существовало ли что-то, невозможное для него?
Я помню один ледяной день поздней весны, когда я столкнулась на улице с миссис Чаддерсли Корбетт с юным студентом, возможно, ее сыном, судя по подбородку.
— Фанни! — воскликнула она. — Ну, конечно, вы ведь живете здесь, дорогая? Я слышала о вас от Седрика, он просто обожает вас.
— О, — сказала я, весьма довольная, — я тоже очень люблю его.
— Я тоже не могу не любить его. Он такой милый, такой уютный, идеальный партнер за столом. А Соня, что за волшебное преображение? Похоже, брак Полли оказался для нее благом. Вы что-нибудь слышали о Полли? Что она с собой сделала, глупышка. Но я без ума от Седрика, как и все в Лондоне, маленький лорд Фаунтлерой. Мы сегодня ужинаем вместе, я передам им ваш привет. Скоро увидимся, дорогая, до свидания.
Я видела миссис Чаддерсли Корбетт не чаще раза в год, но она всегда называла меня «дорогая» и обещала скоро увидеться, всегда оставляя меня в приподнятом настроении.
Я вернулась домой, где обнаружила Джесси и Викторию сидящими у камина. Виктория была совершенно зеленая.
— Я должна предупредить, — сказала Джесси, — новый автомобиль добил бедную Вики, и теперь она не может открыть рот, опасаясь, как бы чего из него не выронить.
— Иди посиди в туалете, — предложила я, но Виктория только яростно затрясла головой.
— Ей плохо, — перевела Джесси, — но не слишком. Надеюсь, ты рада нас видеть?
Я сказала, что рада, очень.
— И мы надеемся, что ты заметила, как мы не приезжали к тебе в наши дни?
— Да, заметила. Я решила, что из-за охоты.
— Глупышка, как можно охотиться в такую погоду?
— Погода установилась только вчера, а Норма видела
— Мы не думаем, что ты понимаешь, как горько обидела нас своим отношением в прошлом году.
— Хватит, хватит, дети. Мы обсуждали это тысячу раз, — твердо сказала я.
— И все-таки это нехорошо с твоей стороны. В конце концов, естественно было ожидать, что когда ты выйдешь замуж, твой дом откроет нам все прелести цивилизованного общества, и что рано или поздно мы встретим в твоем салоне блестящих титулованных молодых людей, предназначенных нам судьбой. «Я полюбил ее с первого взгляда, эту длинноногую девушку с красивым чувственным лицом, которую встретил в гостиной миссис Уинчем в Оксфорде». И что же мы видим? Один из самых богатых и блестящих женихов Западной Европы становится завсегдатаем твоего дома, а мы оставлены на милость двоюродных братьев, сброшены с неба на землю. Это нечестная игра.
— Хватит, — повторила я устало.
— Тем не менее мы приехали к тебе, — Виктория выбежала из комнаты, Джесси не обратила на нее внимания, — чтобы показать неизмеримое великодушие нашего сердца. Дело в том, что мы знаем потрясающую новость, и, несмотря на твое недостойное поведение, собираемся рассказать ее тебе. Но мы хотим, чтобы ты оценила наше благородство, потому что мы спешили к тебе с горящими глазами и развевающимися волосами. А теперь надо подождать Викторию, я не хочу быть коварной сестрой. И можно ли нам чаю, мы проголодались.
— Миссис Хетери знает, что вы здесь?
— Да, она поддерживала голову Виктории.
— Ты хочешь сказать, что ей уже было плохо?
— Всего три раза в машине и два раза здесь.
— Ну, что ж, миссис Хетери знает, будет вам чай.
Она появилась одновременно с Викторией.
— У Фанни божественный туалет, Джесси. Ковер на полу и центральное отопление, я готова сидеть там вечность.
— Так что это за новость, которую вы узнали? — спросила я, наливая детям молоко.
— Мне нравится твой чай, — сказала Джесси, — сразу видно, как ты по нам соскучилась. Я люблю твой чай, почти как кофе. Новость заключается в том, что Наполеон покинул Эльбу. Он приближается.
— Повтори.
— Достаточно. Мы думаем, что твой блестящий космополитический интеллект приведет тебя к остроумной разгадке.
— Вы имеете в виду Полли, — сказала я, почувствовав внезапное озарение.
— Горячо, дорогая! Джош проезжал мимо Силкина и заглянул к Кровавому Полковнику. И вот, что он услышал. Поэтому мы сразу бросились к тебе, потому что верны тебе в болезни и здравии. Разве наш добрый жест не заслуживает ответного благородства?
— Не будьте занудами и продолжайте рассказывать. Когда?
— Не сегодня-завтра. Арендаторы съехали, дом подготовлен, ну, там белье леди Патриции и прочие вещи. Она собирается родить ребенка.
— Кто, Полли?
— Ну, дорогая, а кто же еще? Не леди Патриция, конечно. Вот почему они возвращаются. Так ты признаешь, что с нашей стороны было очень мило приехать к тебе и рассказать?
— Очень мило.
— Так ты пригласишь нас на ленч в один прекрасный день в ближайшее время?