Любовь в облаках
Шрифт:
Когда она собралась уйти из деревни, мистер Дарт, бакалейщик, сказал ей:
— Я знаю, что профессор очень занят, мисс Чандра, однако я был бы очень благодарен вам, если бы вы спросили у него, не мог бы он хоть немного заплатить по счету.
Мистер Дарт был нервным и немногословным для человека его профессии, которому следовало бы излучать кипучую энергию и болтать без умолку.
Чандра знала, что ему стоило немалых усилий заставить себя заговорить с ней об этом, и внутренне поежилась от мысли, что их счет у мистера Дарта не оплачивался вот уже несколько месяцев. Должно быть, он уже вырос до
— Я обязательно поговорю с папой, мистер Дарт, — быстро проговорила Чандра. — Я уверена, что он просто забыл о том, что мы вам задолжали. Вы же знаете, насколько он рассеян.
— Я приношу свои извинения, мисс Чандра, за то, что доставляю беспокойство вам и профессору Уорделлу, — ответил мистер Дарт, — но настали тяжелые времена и я не могу получить товары у торговцев, если не заплачу им наличными, — Понимаю, мистер Дарт, — сказала Чандра. — Я поговорю с отцом, как только приду домой.
Чтобы хоть как-то сгладить возникшую неловкость, она поинтересовалась здоровьем миссис Дарт и детей. Всех их девушка знала по именам.
Лавчонка осталась далеко позади, но Чандра все никак не могла выбросить заботу из головы — даже уплата мистеру Дарту такой символической суммы показалась ей почти нереальной.
Разумеется, Чандра могла написать издателям отца. В прошлом она уже прибегала к такому способу, но отец, узнав об этом, обычно очень гневался на нее.
Однако шанс на то, что издатели согласятся заплатить даже самую незначительную сумму за книги, вышедшие в прошлом году, был очень невелик. Эти работы, получившие высокую оценку в статьях ученых, не вызвали никакого отклика со стороны широкой читательской массы.
Интересно, осталось ли в доме что-нибудь такое, что можно было бы продать? — думала Чандра по пути домой.
Она могла бы и не задавать себе этот вопрос, потому что ответ на него был известен заранее.
Теперь же она воспряла духом.
Лорд Фроум привез ее отцу какую-то работу, и значит, с этого дня их дела пойдут на лад. Во всяком случае, будущее представлялось ей не таким уж мрачным.
— В данном случае, — продолжал лорд Фроум, — помощь, которую мне хотелось бы получить от вас, профессор, будет некоторым образом отличаться от того, что мы с вами делали раньше.
— Отличаться? — удивленно переспросил отец.
— В прошлом, — сказал лорд Фроум, — я привозил вам манускрипты, найденные мной в Тибете и Гималаях, и вы переводили их для меня с компетентностью, равной которой, по моему глубокому убеждению, не найти нигде в Старом Свете.
— Вы переоцениваете мои заслуги, — донесся до Чандры приглушенный голос отца, которому, судя по всему, комплимент пришелся по душе.
— Поскольку этот манускрипт обладает огромный ценностью и совершенно не похож на все те, которые я находил ранее, — с расстановкой, придававшей его словам многозначительность, произнес лорд Фроум, — я хочу, чтобы вы не только перевели его для меня, но сначала помогли мне найти его.
— Найти его? — удивленно переспросил профессор.
— Откровенно говоря, — сказал лорд Фроум, — я не уверен, что узнал бы этот документ, если бы мне представилась возможность увидеть его.
В помещении за стеной на какое-то время воцарилась тишина. Чандра была уверена, что ее отец уставился на
— Вот что я имею в виду, профессор, — сказал лорд Фроум, как бы отвечая на незаданный вопрос, который повис в воздухе. — Вам следует отправиться со мной в Непал.
— Вы полагаете, что манускрипт необходимо искать именно там? — спросил профессор Уорделл.
— Мой информатор сообщил, что он находится в ламаистском монастыре, в горах близ Катманду. Он почти уверен в том, что настоятель и монахи не имеют никакого представления об истинной ценности того, чем они владеют. Он считает, что люди они не слишком образованные, но очень набожные.
— Ну что ж, это облегчает задачу, — будничным тоном заметил профессор.
— Именно это я и подумал, — согласился лорд Фроум. — В то же время мне сказали, что в этом монастыре тысячи манускриптов, и если я не хочу копаться в них целый десяток лет, то должен рассчитывать на вашу помощь.
— Вы в самом деле предлагаете мне отправиться с вами в Непал? Я слышал, что въезд в эту страну сильно затруднен.
— Да, это так, — согласился лорд Фроум. — В действительности очень немногим европейцам удавалось получить разрешение. Исключение составил лишь британский резидент.
— Конечно, — сказал профессор. — Сэр Брайан Ходжсон был британским резидентом до 1843 года, если мне не изменяет память.
— Совершенно верно! — произнес лорд Фроум. — Однако затем из-за неуклюжих действий лорда Элленборо он ушел в отставку и, как вам известно, уединился от всего мира в Дарджилинге, где весьма успешно занимается изучением санскритских манускриптов.
— Еще как успешно! — подтвердил профессор. — Я видел большую часть тех работ, которые он представил в Королевском азиатском обществе и отправил в библиотеку министерства по делам Индии.
— Я тоже, — сказал лорд Фроум, — это просто фантастические коллекции, и потомки должны быть весьма благодарны ему за это.
— Сильно сомневаюсь в этом! — скептически заметил профессор, однако лорд Фроум продолжал:
— В настоящий момент в Непале находится британский резидент. К счастью для меня, он убедил премьер-министра дать разрешение на въезд в страну для меня и моего помощника. Предполагается, что мы там долго не задержимся, однако, насколько я понял, после того как мы окажемся там, можно будет просить о продлении разрешения.
— Из ваших слов явствует, что дело не такое уж и трудное, как я ожидал, — заметил профессор.
— Иметь дело с Востоком всегда непросто, Восток — дело тонкое, — ответил лорд Фроум. — Мы должны будем действовать поэтапно: шаг за шагом. На первой стадии главное — получить разрешение на пребывание в Непале в течение хотя бы ограниченного срока.
— А непальцы не поднимут шум по поводу вывоза из страны вещи, которая может считаться их национальным достоянием? — спросил профессор.
— Сомневаюсь, чтобы они были осведомлены об истинной ценности этих манускриптов. Не в смысле денег, разумеется, а в смысле их духовного, интеллектуального значения, — ответил лорд Фроум. — Нет нужды объяснять вам, профессор, что если мы найдем — а я очень надеюсь, что так оно и будет — то, что мы с вами называем манускриптом, от этого в конечном счете выиграет весь мыслящий мир.