Любовь в одно касание

Лейман Вера

– Твоя воля, так я бы круглосуточно сидел дома около твоей юбки, да? – с ненавистью выдавил Даня. – Я не ребенок и могу сам принимать решения. Но если вы не хотите меня поддержать, я сам разберусь и без вашей помощи!

Не дожидаясь ответа, он выскочил из кухни и кинулся в свою комнату, громко хлопнув дверью.

– А ну вернись и извинись перед матерью! – донеслось до него из-за закрытой двери.

Даня в бешенстве смел со стола все конспекты, распечатки и учебники, с ненавистью глядя на воцарившийся под ногами беспорядок. Внутри бурлила и клокотала ярость, как вода в кипящей кастрюле, хотелось громить и крушить все,

что попадалось под руку. Он посмотрел на плакат с Овечкиным и вдруг признался себе, что в глубине души боится того же, что и родители. Что не наберет форму, не преуспеет в хоккее и станет очередным неудачником, о котором забудут через пару лет. Проведя ладонью по непослушным волосам, Даня несколько раз тяжело вздохнул, успокаиваясь. Да, будет тяжело, и сто пудов ему не раз еще захочется передумать и послать все к черту, но он справится. И обязательно добьется успеха, пусть даже на свете не останется ни одного человека, который бы его поддерживал. Но все же один человек на его стороне точно был. Даня взял телефон и написал сообщение Владу:

Бро, нужна помощь.

Глава 7

Зачем-то Влад предложил встретиться в кофейне рядом с универом, где работала Дианка. И, конечно же, в этот день была ее смена. Даня смотрел, как девчонка бегает от столика к столику, принимая заказы, забирая пустые чашки и блюдца из-под десертов, и думал о том, что, наверное, скоро ему придется точно так же забыть о беззаботной жизни и трудиться в поте лица. Влад сидел спиной к основному залу и то и дело поворачивался, пытаясь поймать Дианкин взгляд.

– Ты что, запал на нее? – не выдержал Даня.

– А что, нельзя? Парня у нее вроде нет, – хитро улыбнулся Влад, и Кравцов почувствовал, как багровеет из-за непонятно откуда появившегося гнева.

– Понятия не имею. – Он пожал плечами и нахмурился, переваривая собственную реакцию на слова друга. «Что это со мной? Мне-то какое дело?» – с досадой подумал он и отвернулся к окну, не имея ни малейшего желания лицезреть довольное лицо Романова.

– Чего желаете, мальчики? – прощебетала над ухом Дианка, и Даня недовольно глянул на нее, сердито отмечая, как искренне она улыбается Владу.

– Американо, как обычно, – бросил он.

– Мне тоже. – Владу, похоже, вообще было безразлично, что заказывать, он глаз не сводил с Зимовой.

– Десять минут, – просияла она своей фирменной белозубой улыбкой и упорхнула.

– Ты поэтому меня сюда притащил? Я вообще-то поговорить по делу хотел, – проворчал Даня.

– И почему мы не можем совместить приятное с полезным? – Улыбаясь как дурак, Влад в очередной раз обернулся на снующую по залу Дианку.

– У меня проблемы, Влад. Мне срочно нужна работа, – напрямую сказал Кравцов, ожидая от друга хоть какой-то реакции.

– Тебе? Работа? Вроде раньше ты в бабках не нуждался. Не хватает родительских денег на карманные расходы? – глупо прыснул он, и Дане как ножом по сердцу резануло.

– Ты ведешь себя как кретин, – спокойно ответил Даня, с наслаждением отмечая, как удивленно вытягивается лицо друга.

Холодная ярость била в виски. Он бежал на эту встречу, чтобы рассказать Владу о том, что решил вернуться в хоккей, о том, как подвели

его родители, и о том, как нужно ему сейчас дружеское плечо и настоящая поддержка. А вместо этого вынужден лицезреть, как Романов пускает слюни на девчонку.

– Я к тебе за помощью пришел, а ты… да черт с тобой, иди к своей Зимовой! – вспылил Даня и собрался было уйти, но до Влада наконец дошло, что другу действительно не до шуток.

– Ладно, прости, я же не знал, что все так серьезно. Выкладывай, что там у тебя.

Делиться своими переживаниями после его поведения не было никакого желания, но и выхода особо тоже.

– Я решил вернуться к тренировкам, – буркнул он, чувствуя, как неловко и даже как-то неуместно это прозвучало в сложившейся ситуации. – Родаки против моего возвращения в спорт, а это дело недешевое, сам понимаешь. Мне нужны деньги. Ты вроде говорил, у тебя друг работает в каком-то приличном кафе и там требуются официанты.

Ему будто приходилось переступать через себя, чтобы поделиться с лучшим другом такой важной новостью. Казалось, что Владу эта информация совершенно безразлична. И, судя по набежавшей на его лицо тени, Даня был не так уж далек от истины.

– О-о… Ты решил вернуться! Круто! Очень за тебя рад! – как-то вымученно выдавил Влад, даже без малейшего намека на искреннюю радость в голосе.

Нехорошее предчувствие опять закралось в душу, и говорить дальше вообще расхотелось, тем более просить помощи.

– Ну так и что дальше? – Романов неловко кашлянул и нацепил фальшивую улыбку, которая, наверное, должна была показать, как он счастлив за друга.

И тут Кравцова осенило:

– Скажи, для чего ты меня в прошлый раз уговаривал вернуться в хоккей, на матч сходить? Чтобы я на тебя посмотрел? Как ты круто играешь, чего добился. На самом деле тебе плевать на меня.

Каждое слово давалось с трудом, и язык еле поворачивался во рту. Но произнести это было нужно. В первую очередь для того, чтобы понять, какие отношения сейчас между ними. Дружба? Зависть? Обида? Влад распахнул свои круглые глаза и уставился на Даню.

– Ты с дуба рухнул, что ли? Чего несешь… Я же искренне хотел…

– Искренне? – переспросил Нил, выпрямляясь на стуле. – Что ж сейчас-то искренне не радуешься?

– С чего ты взял, что за дичь! – Как всегда, когда был не прав или врал, Влад сильно покраснел. – А что я, по-твоему, должен делать, лезгинку танцевать посреди кафе?

– Ну что ты, разве можно на глазах у Дианы-то, – криво усмехнулся Даня, сжимая руки в кулаки.

– Кравцов, ты берега-то не путай, – угрожающе тихо сказал Влад, но Нилу было все равно, он уже закусил удила.

– А ты не виляй, прямо скажи, будь мужиком. Ты ради чего со мной дружил? И дружил ли вообще или только пользовался? А потом порадовался, когда я за бортом остался, а ты вместо меня в команду попал? А теперь что, боишься опять в моей тени оказаться?

Даня говорил жестокие вещи, которые ни за что бы не произнес раньше, даже если где-то в глубине души и думал так. Но горькое разочарование в многолетней дружбе, в человеке, которого считал самым близким после родителей, толкало озвучить ужасную правду, о которой он сам предпочел бы не знать. Вскрыть этот замаскированный гнойник, который зрел годами, то затихая, то воспаляясь вновь. Надо прорвать его здесь и сейчас, не оставляя на потом, чтобы понять, что будет дальше с их дружбой и с ними самими.