Любовь в одно касание
Шрифт:
После гнева пришло равнодушие и понимание, что ни в ком и никогда нельзя быть уверенным до конца. Если лучший друг вонзил нож в спину, то это мог сделать абсолютно любой. А потом… потом Даня наконец успокоился и принял все случившееся, радуясь тому, что все же правда выплыла наружу, и он может восстановить свою репутацию. И даже если не получится доказать это на официальном уровне, то хотя бы вся хоккейная тусовка будет знать, что на самом деле он ни в чем не виноват. Среди своих он очистил свое имя, а тем, кто когда-то косо смотрел на него, теперь придется заткнуться.
За день до матча была запланирована тренировка, чтобы участники скатались. Жеребьевку провели заранее между тренерами,
Вдруг в раздевалке как по команде установилась тишина, и все воззрились на Даню. Он сначала не понял, что произошло, пока не увидел, что все смотрят уже не на него, а куда-то за его спину. Обернувшись, Даня чуть не выронил перчатки из рук: в раздевалку вошел Влад и затравленно озирался, явно не понимая причину напряженности атмосферы. При виде бывшего друга в груди что-то надсадно заныло, выплескиваясь из сердца тошнотворной горечью. Даня повернулся к нему и сделал два шага вперед.
– А ты что здесь забыл? – Ему и в голову не могло прийти, что после всего произошедшего тренеры разрешат ему участвовать в этом матче.
– Я у тебя что, разрешения должен спрашивать? – высокомерно вскинул голову Романов.
– Эй ты, гнида, тебе здесь делать нечего, свали, пока мы из тебя фарш не сделали, – насупился Саня, недобро глядя на растерянного от такого неласкового приема Влада.
– Оглох, что ли? Вали отсюда! – поддержал его Назар.
Романов, который еще был не в курсе, что правда вышла наружу, оторопело смотрел на ребят и бестолково хлопал глазами.
– Смотрите, парни, кажись, он не понимает! – хохотнул один из парней, имени которого Даня не помнил. – Я с ним на один лед не выйду! А вдруг он и мне на банкете какую-нибудь гадость подсыплет?
На лице Влада проступило злое понимание, и он скривился в подобии улыбки.
– Значит, эта стерва Диана уже настучала? Ну конечно, как иначе-то! – процедил он.
– Только тронь ее, – едва слышно выдохнул Даня, подходя к нему вплотную и испепеляя ненавидящим взглядом. – Я тебя из-под земли достану.
– А мы поможем! – отозвался Тимур. – В твоих интересах ничего не делать, Ромашка, нас тут много, а ты один.
Парни стояли стеной и с угрозой смотрели на растерянного Влада, нервно тискающего лямку спортивной сумки. Наконец, вероятно, поняв, что силы не равны, и сейчас он точно ничего сделать не сможет, он развернулся и в сердцах дернул на себя входную дверь. И столкнулся нос к носу с Борисычем. Тренер нахмурился и осуждающе покачал головой.
– Не ожидал я от тебя такого, Влад. Хорошим же мальчишкой был, как ты мог с другом так поступить? Зайди ко мне в кабинет.
Влад поднял на него болезненно блестевшие глаза, будто не верил, что и Борисыч от него отвернулся. Увидев суровое осуждение во взгляде уважаемого тренера, он стиснул зубы, лицо покрылось красными пятнами. Романов сжал руки в
– Да пошли вы все к черту!
Глядя на удаляющуюся спину бывшего друга, Даня чувствовал странную смесь эмоций. Он ненавидел его, но в то же время где-то в глубине души жалел, что все так вышло. Он не хотел возмездия и не планировал публичную порку, ему просто нужно было восстановить свое доброе имя, а Влад… Бог с ним, пусть живет как хочет, его судьба Даню больше не интересовала.
Он посмотрел на ребят, половину из которых даже не знал, и сердце его наполнилось горячей благодарностью за искреннюю поддержку. Каждый из них был настоящим спортсменом, и все они понимали, что пережил Даня, вынужденно и так несправедливо лишенный дела своей жизни.
Наконец, наступил день матча. Нил был как на иголках, хотя в миллионный раз уговаривал себя, что идет не за победой, а за бесценным опытом. Дамир выглядел бледным и подавленным и лишь слабо улыбнулся ему, когда они встретились в раздевалке. Среди остальных парней царила мнимо непринужденная атмосфера, хотя напряжение и нервозность можно было потрогать руками. Каждый из них был профессионалом и не хотел ударить в грязь лицом перед своими соперниками.
Когда игроки вышли на лед, трибуны взорвались криками и аплодисментами, оглушив Даню. Он оторопело обвел взглядом зрителей, поражаясь их количеству. Обычно на такие матчи приглашались только друзья и родственники, но сейчас казалось, что здесь собралась вся Москва – те, кому не хватило сидячих мест, стояли в проходах почти до самого бортика. Вдруг сердце Дани судорожно дернулось и заколотилось так, что, наверное, его неистовое биение услышал каждый в этом зале: на втором ярусе, в самом центре, сидели его родители. Поняв, что сын их увидел, они вскочили со своих мест и замахали ему, что-то выкрикивая, но гул толпы перекрывал их слова. К горлу подкатил ком, и Даня часто заморгал, пытаясь сдержать эмоции. Они впервые пришли посмотреть его матч вместе. Первый раз мама сидела на трибунах и искренне за него болела… Она приняла любовь сына к хоккею и поддержала его. Для Дани это значило очень многое. Вот бы еще Диана была здесь… Он вздохнул, помахал родителям в ответ и отвернулся, концентрируясь на игре. Сегодня он должен показать всем, на что способен, в том числе и для того, чтобы родители им гордились.
Вбрасывание выиграла противоположная команда, и все закрутилось в мгновение ока. Хоккей был стихией – свободной, мощной, сокрушительной, которая мгновенно увлекала в водоворот, вытесняя из головы посторонние мысли. Игроки вихрем носились по площадке, Даня только и успевал следить за тем, как мастерски парни управляются с шайбой, какие обманные маневры придумывают. Он ловил каждое движение опытных игроков, пытался бороться, маневрировал, но не успевал: слишком велика была разница между именитыми игроками и ним. Адреналин в крови зашкаливал, азарт захватил все его существо, он слился со своей командой в единое целое. Клюшка стала продолжением его руки, шайба – заветной мечтой, а открыть счет стало целью жизни. В этот момент он забыл обо всем на свете, ощущая себя, наконец, на своем месте. Он находился там, где должен был быть. Хоккей – его жизнь, любовь и судьба.
Парни рубились не на жизнь, а на смерть, как будто играли не товарищеский матч, а минимум плей-офф чемпионата мира. Все были на подъеме, игра стала жестче, игроки нервничали, ведь счет по-прежнему оставался по нулям. Команды не уступали друг другу в мастерстве, и от этого напряжение поднялось до запредельного уровня. Даня не рисковал забивать сам, делая подачи более опытным игрокам, пока во время перерыва к нему не подъехал всклокоченный Назар с горящими диким огнем глазами.
– Чего пасуешь? Сам забивай!