Любовь в полдень

Клейпас Лиза

Кристофер поднялся на второй этаж, опустил Беатрикс на кровать в своей комнате и немедленно приказал принести ванну, горячую воду и шампанское; причем, несмотря на протесты, решил собственноручно искупать будущую жену.

 — Неужели я должна просто сидеть, пока ты будешь делать то, с чем я могу прекрасно справиться сама?

Кристофер подошел к комоду, где уже появился серебряный поднос с бутылкой шампанского и двумя хрустальными бокалами. Наполнил один и протянул Беатрикс.

 — Возьми. Будет, чем тебе заняться.

Она попробовала прохладный шипучий напиток и подняла глаза.

 — Еще

ни разу не приходилось пить шампанское днем, а тем более в ванне. Ты ведь не дашь мне утонуть, правда?

 — Здесь при всем желании не утонешь. — Голый по пояс, с блестящей от пота грудью, Кристофер опустился на колени. — К тому же я рядом и не допущу, чтобы что-нибудь случилось. Видишь, ли, у меня на тебя грандиозные планы. — Он старательно намылил мочалку и с сосредоточенным видом приступил к делу.

С раннего детства Беатрикс привыкла мыться сама. Руки любимого дарили ощущение защищенности, заботы. Она лениво водила мокрым пальцем по его покрытым пеной рукам, рисуя причудливые узоры. Мочалка неторопливо гладила плечи и грудь, ноги и бедра. Но вот настал черед интимного уголка, и мирное спокойствие тут же улетучилось: настойчивые пальцы проникли слишком глубоко. Беатрикс вздрогнула, на миг потеряла равновесие и схватила соблазнителя за запястье.

 — Не урони бокал, — пробормотал Кристофер, не убирая дерзкой руки.

Беатрикс сделала глоток и едва не поперхнулась.

 — Хулиган! — возмутилась она и опустила ресницы; настойчивый палец обнаружил самое чувствительное место.

 — Пей свое шампанское, — успокоил Кристофер.

Еще один глоток, и палец внутри начал поглаживать нежными круговыми движениями. Дыхание сбилось.

 — Разве можно пить в таких условиях? — пожаловалась она, еще крепче сжимая бокал.

 — Поделись со мной.

Она не без труда поднесла бокал к улыбающимся губам; не переставая ласкать и дразнить, Кристофер сделал глоток и склонился, чтобы в поцелуе передать вкус и аромат шампанского. Язык властно хозяйничал во рту, лишая остатков здравого смысла.

 — Теперь выпей все, что осталось, — шепнул он. Ничего не понимая, она посмотрела подернутыми туманом глазами. Бедра начали сами собой подниматься и опускаться, вспенивая горячую мыльную воду. Тело горело и внутри, и снаружи, мечтая о грядущем наслаждении. — Допей, — повторил Кристофер.

Она послушалась, сделала глоток и конвульсивно проглотила. Заботливая рука тут же убрала бокал в безопасное место.

Свободной ладонью Кристофер поддержал голову и снова поцеловал.

Беатрикс схватилась за голое плечо и с трудом подавила стон.

 — Пожалуйста, прошу. Этого мало, мне нужно...

 — Потерпи, — шепотом перебил он. — Сам знаю, что тебе нужно.

Он убрал ласкающую руку и помог выйти из ванны. Беатрикс так ослабела, что с трудом держалась на ногах; колени подгибались. Кристофер обстоятельно ее вытер и, заботливо поддерживая, подвел к кровати.

Вытянулся сам рядом, привлек и покрыл поцелуями. Беатрикс извивалась, как кошка, жадно впитывала новые ощущения, познавала неведомые уроки — примитивный и вечный язык кожи, рук и губ. Каждое прикосновение несло обещание и вызов.

 — Не борись, не пытайся силой схватить удовольствие, — прошептал Кристофер и снова проник в развилку бедер. — Позволь подарить несколько

сладостных мгновений. — Ладонь настойчиво стиснула, а пальцы вонзились, чтобы играть, дразнить, волновать. Однако он не давал главного, а лишь уговаривал расслабиться, уступить, освободиться. Ощущение оказалось очень странным, очень непривычным: пришлось всецело отдаться на волю любимых рук, полностью отказаться от себя и своего тела. И все же она заставила себя это сделать. Положила голову на его руку, выпрямилась, раздвинула ноги. Оргазм налетел вихрем, закружив и сжав действительность до размеров той тайной точки, которую он ласкал.

Когда же наконец Беатрикс вынырнула из блаженного тумана, то первым делом увидела в глазах любимого неподдельную тревогу. Он озабоченно разглядывал ее обнаженный бок и легко касался огромного темного синяка — падение с лошади даром не прошло.

 — Ничего страшного, — успокоила она. — Я постоянно хожу в синяках и ссадинах.

Довод, однако, должного действия не возымел. Кристофер строго сжал губы и покачал головой.

 — Лежи смирно, сейчас вернусь.

Распоряжение можно было и не отдавать: двигаться совершенно не хотелось. Беатрикс добралась до подушки, уткнулась лицом в прохладную наволочку, вздохнула и погрузилась в дремоту — до тех пор, пока Кристофер снова не появился на кровати.

Он бережно приложил к больному боку маслянистую ладонь, и по комнате распространился терпкий травяной дух.

 — О, как приятно пахнет. Что это?

 — Гвоздичное масло. — Кристофер старательно втирал мазь в кожу. — Мы с братом провели в этой смазке все детство.

 — Слышала о ваших приключениях, — улыбнулась Беатрикс. — Джон иногда рассказывал нам с Одри о том, как вы однажды стащили до обеда сливовый пирог, и о том, как ты на спор прыгнул с высокого дерева и сломал руку. Джон говорил, что ты просто не мог противостоять вызову: стоило усомниться в способности что-нибудь сделать, как немедленно бросался доказывать обратное.

 — Был дураком, — удрученно признался Кристофер.

 — Брат называл тебя разбойником.

 — А все потому, что уродился в отца.

 — Ничего подобного. Джон по крайней мере так не считал. Он даже сказал, что тебя несправедливо сравнивали с отцом; на самом деле ты совсем на него не походил.

Кристофер слегка подтолкнул, и она послушно перевернулась на живот. Сильные и в то же время нежные руки старательно втирали бальзам: гвоздичное масло приятно охлаждало кожу.

 — Джон старался в каждом найти положительные качества, — пробормотал Кристофер, массируя ее плечи, чтобы снять напряжение. — И потому порой он видел то, что хотел увидеть, а не то, что было на самом деле.

Беатрикс нахмурилась.

 — Но я тоже нахожу в тебе немало положительных черт.

 — Только, пожалуйста, не поддавайся напрасным иллюзиям. Не забывай, что, согласившись выйти за меня замуж, обрекаешь себя на серьезные испытания. Ты сама не понимаешь, в какую ситуацию попала.

 — Ты прав. — Беатрикс с наслаждением потянулась: любимый как раз гладил спину и бережно проводил ладонями по позвоночнику. — В данную минуту меня пожалела бы любая женщина.

 — Одно дело — провести со мной полдня в постели, — угрюмо заметил Кристофер. — И совсем иное — постоянно жить с сумасшедшим.