Любовь в полете

Оболенская Ася

Костенко был беспощаден, качнул головой, заставив меня спрятать лицо в ладонях.

– Значит, и про Рим она рассказала. Блин, Тем, она меня прибьет...

– Что-то мне подсказало, что сама ты вряд ли это выдашь, трезвой так точно. Пришлось прибегнуть к помощи третьей стороны. Кстати, может, шампанского?

– Вообще-то это я у тебя должна спрашивать. Я же на работе.

– А, ну да, постоянно забываю, что выбрал авиакомпанию с самым потрясающим обслуживанием.

– Да иди ты! Тем...
– я собрала все оставшиеся силы в кулак

и посмотрела парню в глаза. Посмотрела, чтобы утонуть. По телефону все куда проще было. Когда не видишь его, то хотя бы терпимо, тогда не понимаешь в полной мере, насколько на нем клинит.

Договорить он мне не дал, наклонился чуть ближе, поставив локти на разделявший нас столик и проговорил:

– Давай ты не будешь продолжать разговор? Потому что, когда ты так на меня смотришь, мне совсем не разговаривать хочется.
– он сделал паузу, за которую я успела несколько раз умереть и воскреснуть, а потом улыбнулся, прищурив глаза. Так, как только он мог улыбаться.
– Вот и договорились.

Стоит ли уточнять, что к вопросам обсуждения чувств за все время полета я не возвращалась. В мире же столько тем интересных для разговоров есть - котики, песики, системы установления цен на фондовых биржах, в конце-то концов.

Глава 6

Он продумал все. Абсолютно. До каждой мелочи - отель, программу. В этом был весь Артем - с одной стороны абсолютно легкомысленный, совершенно безбашенный, способный на глупейшие поступки, но с другой - ответственный, умный, готовый прийти на помощь.

Это, на первый взгляд, совершенно невозможное сочетание сводит с ума. Он мне нравится, я даже думать в его присутствии нормально не могу, насколько нравится. Только сейчас, стоя в одиночестве в номере перед зеркалом, пытаюсь хоть как-то взять себя в руки, но до конца все равно не могу.

В голове по-прежнему на повторе крутятся его слова о том, что ему совсем не разговаривать хочется.

От переизбытка эмоций очень странно, что я еще ходить могу. Самое время упасть звездой, уставиться в потолок и тупо моргать. Но я делаю над собой усилие - иду в душ, долго стою под теплыми струями, потом аккуратно укладываю волосы, надеваю платье, достаю из чемодана балетки - гулять мы собираемся долго.

Спустя час вновь возвращаюсь к зеркалу, поправляю легкий макияж, который я нанесла не иначе, как с помощью магии - пальцы предательски дрожали. Улыбаюсь самой себе и выхожу из номера.

Артем встречает меня в холле. Улыбается, чуть щурясь. Руки держит в карманах, но стоит мне подойти, как быстро достает их, протягивает мне ладонь, которую я тут же принимаю, переплетаю наши пальцы, чувствуя себя безумно счастливой. Может, у меня крыша поехать успела, а я этого не заметила?

Да и черт с ней, с крышей, мне и без нее хорошо. Я не выпускаю ладонь Артема практически ни на секунду. От каждого его взгляда чувствую покалывание на кончиках пальцев. И до одури, до безумия хочу его поцеловать.

А

он как будто чувствует это, провоцирует, уже несколько раз, едва ощутимо провел по волосам, заставляя мое сердце за несколько секунд выдать минутную норму ударов. Это игра на грани фола, хорошо, что он дает мне передышку, выбрав для обеда небольшой семейный ресторан.

Стол между нами немного остужает чувства. Хотя, сейчас даже ведро ледяной воды, вылитой на голову, вряд ли поможет прийти в себя.

Я совершенно не удивляюсь, когда Артем переходит на итальянский, когда к нам подходит официант. Он настолько глубокий человек, что я, пожалуй, спокойно восприму даже новость о том, что по ночам в обтягивающем латексном комбинезоне и маске он спасает котят и переводит бабушек через дорогу.

– Может, коктейль? Тут как раз есть голубенькие.
– поймав взгляд Костенко, считаю своим долгом предложить ему напиток.

– Да ладно, это было забавно.

– Забавно? Да это издевательство чистой воды! Нашел, к кому отправить!

– К мужчине в сером... У тебя есть какие-то фобии относительно этого цвета или деловых костюмов?

– Тем, не смешно.
– говорю я и с удивлением отмечаю, что он не смеется.
– Ты серьезно не знаешь, кто это был?

– Понятия не имею.

– Но...
– я немного теряюсь.
– Такой скандал с его авиакомпанией получился, твой отец...

– Эль...
– Артем не дает мне закончить мне монолог, перебивает.
– Я не то, чтобы очень сильно общаюсь с отцом.

– А в компании говорят, что ты очень скоро ее возглавишь.

– А то ты не знаешь, сколько вокруг сплетен и слухов.
– парень усмехается, делает глоток воды, а потом продолжает.
– У меня свое дело, с авиацией оно не связано совершенно. К компании отца я отношения не имею и иметь не планирую. Все просто.

Все как-то нифига не просто. От новой информации мой воспаленный мозг уже близок к тому, чтобы взорваться.

Эй, кто-нибудь, принесите огнетушитель, пока не поздно.

Артем мое состояние, естественно, замечает, поэтому поясняет:

– Когда-то давно отец предпочел работу семье. Небо - это его любовь. У меня все как-то совсем по-другому. И, давай, заканчивай пытаться усвоить информацию, у тебя лицо такое, что еще немного - и голова вспыхнет. Потом переваривать будешь, у нас на сегодня еще большие планы. И к реализации этих планов лучше подойти живыми.

И он вновь берет меня за руку, вновь ведет за собой, рассказывает, показывает, находит в этом чудесном городе абсолютно волшебные места. Открывает мне Рим с такой стороны, с какой я бы его никогда не узнала, не будь рядом Артема.

Мы встречаем закат на набережной, и я не выдерживаю. Это издевательство друг над другом не могло продолжаться вечно. Тянусь к нему ровно в тот момент, когда он склоняется ко мне. Коротко касаюсь губами, но этого сразу оказывается мало. Я обвиваю руками шею, стараясь вжаться в Артема всем телом.