Любовь в прямом эфире
Шрифт:
Глава 9
— Что тебе надо? — спрашиваю Льва через дверь.
— Поговорить, — отвечает он уверенно. — Много вопросов накопилось.
— К кому? Ко мне? — усмехаюсь я. — Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы задавать вопросы? И вообще, я уже собиралась ложиться спать. И я, — прикусываю до боли щеку, — не одна вообще-то.
Ну правда же, не одна. А Кеша Льва не знает, поэтому начнет шипеть, гадить, может, даже поцарапает. Он у меня жуткий
Недолгую тишину разрушает громкий стук в дверь.
— Соня, открывай, или я тут такой шум подниму, что соседи выбегут.
— Это угроза? — огрызаюсь я.
— Это предупреждение, — рычит Лев. — Поговорим и я уйду.
Если Льву взбредет что-то в голову, он ведь так и сделает. А моя соседка по площадке — та самая Эльвира Вениаминовна — та еще ведьма. Чуть что не по нраву, сразу полицию вызывает. Весь подъезд уже против себя настроила.
Обреченно вздохнув, поворачиваю замок, открываю дверь и тут же натыкаюсь на взбешенный взгляд Левы. Быстро скольжу взором по еле заметным морщинам в уголках глаз, его тонким, как нить губам (значит, злой), мощной шее и кадыку, широким плечами и вздымающейся груди. Столько лет прошло, а он все также хорош. А я все также его ненавижу.
— Ну? Чё надо?
Делает шаг навстречу, оказывается непозволительно близко и я чуть задираю голову.
— Ты правда не одна? — подозрительно щурится.
— Правда. Я теперь живу не одна.
— Оператора все-таки домой привела? — цедит сквозь зубы.
— А если и так, то что? Какое тебе дело, кого я вожу домой? Ты же тоже не монах, как я вижу. Не рукоблудствуешь.
— Софья, — ноздри у зверя раздуваются от гнева.
— Что Софья? Или ты думал, я тебе восемь лет буду верность хранить? Так вот открою тебе тайну, Лев Николаевич. Ты не единственный мужчина на Земле.
Внезапно в спальне что-то громко падает. Слышны возня, шуршание и недовольный вопль питомца.
— Кто у тебя там? — Лев показывает рукой на дверь.
— Там Иннокентий, — спокойно отвечаю я.
— Какой еще Иннокентий? — переспрашивает на ходу, потому как уже летит в мою комнату. Помнит, оказывается, где у меня спальня.
— Смоктуновский, блин. Ты куда?
Но уже поздно! Лев открывает дверь и мы вдвоем застываем, глядя на бедлам, который устроил Кеша. Хвостатый умудрился опрокинуть стул, цветочный горшок с подоконника и где-то раздобыл старый капюшон, отороченный мехом. Вот его-то он и дерет прямо на моей двуспальной кровати.
— Кеша, паразит! — первая прихожу в себя и ору на ребенка. — Фу.
Кот прекращает безобразничать, поднимает голову и впивается заинтересованными глазенками в пришельца, то есть в Льва.
— Ты завела кота? — чуть покосившись, спрашивает мужчина.
— А что не видно?
И тут Иннокентий громким шипением показывает, кто в доме хозяин. В него точно дьявол вселился, потому что он никогда так не реагировал на мужчин в моей квартире. А бывали у меня только папа и братья. Но Лев ему
— Так, остынь уже, Отелло, — обращаюсь к Коту и выталкиваю Льва за дверь.
— Неожиданно. Но камень с души упал, — мне показалось, или довольная ухмылка озарила его лицо?
— А чего ты радуешься? — вскидываю подбородок. — Мужиков у меня в квартире искать не надо. Я не твоя жена. Иди-ка к своей благоверной. А то она у тебя такая ревнивая.
Шагаю к входной двери, чтобы открыть ее и выпроводить непрошеного гостя, но он заявляет мне вслед:
— Я развелся.
Встаю, как вкопанная. Не оборачиваясь и не дыша.
— Я это уже однажды слышала, — тихо произношу.
— На этот раз окончательно, — уверенно говорит Лева. — Официально.
Минуты безмолвия заполняют пустоту между нами. Он медленно приближается ко мне и я чувствую, как между нами уже искрит. Но я не могу снова поддастся искушению и подпустить этого мужчину близко. Только не сейчас…
— Как давно? — острый ком режет горло изнутри, но я все равно спрашиваю через силу.
— Шесть лет назад.
Опускаю голову на грудь и тихо смеюсь.
— Шесть лет? — оборачиваюсь и одариваю его злой ухмылкой. — Шесть долбанных лет? И ты приперся сейчас, и только потому что мы случайно встретились?
— Я думал ты замужем, Соня, — неожиданно для себя слышу в его признании нотки боли и разочарования. — Шесть лет назад я хотел вернуть тебя. Приехал сюда, но понял, что опоздал.
Мы стоим так близко к друг другу, что мне не хватает кислорода. Я задыхаюсь.
— Я видел тебя с мужчиной и маленьким ребенком в твоем дворе. Подумал, что это муж и сын. Мальчик был очень похож на тебя. А еще он назвал тебя мамой.
Вглядываюсь в его уставшие ледяные глаза и до меня доходит, что он говорит правду. Этот эпизод действительно был в моей жизни. Маленький, короткий, незначительный.
— Господи! — закрываю лицо ладонями. — Это Лешин сын.
— Кто такой Леша?
— Брат мой троюродный, — сиплю я.
— Сколько их у тебя? — ошарашено спрашивает Лев. — Пол Казахстана?
— Леша из Караганды. Он внук бабушкиной сестры. Они с сыном жили тогда месяц у меня, потому что его жена была в Алматы на лечении. А я помогала ему с Илюшей. Он постоянно говорил “мама”, потому что скучал по Насте, своей настоящей маме. Значит, ты видел нас вместе…
— И сделал неправильные выводы. Я дурак, — вздрагиваю от его глухого рыка. Лев запускает ладонь в волосы и ерошит их. — Надо было все перепроверить.
— Это бы ничего не изменило, — произношу отрешенно. — Я все тебе сказала еще тогда.
Я вру. Безбожно вру, потому что я ждала, что он придет. Тогда я сбежала в Астану, чтобы забыть о нем. Но вернувшись в родной город, где все напоминало о Льве, я искала его в толпе и, видя знакомый силуэт, дрожала от волнения. А потом отпустило. Я просто поняла, что он больше не придет.