Любовь в сети и наяву
Шрифт:
– Ты не ответил! Что-то случилось?
– Да ничего особенного… кроме того… что мне почему-то сегодня с самого утра захотелось тебя увидеть… Вот я и пришел…
У Нины от этих его слов чуть не подогнулись колени, но она тут же взяла себя в руки. Скорее всего, это ничего особенного не означает. Может быть, Алексеев захотел просто поболтать с ней о Маришке или еще раз поклясться в том, что он не имеет никакого отношения к пропаже монеты. Она, Нина, правда, и так почему-то твердо верит в его невиновность. Она по-прежнему очень на многое для него готова, хотя рассчитывать может, похоже,
– Ну… тогда идем, что ли… – пробормотала она и первой пошла по направлению к школе. Алексеев ее тут же догнал, сделав всего пару больших шагов. Сначала они напряженно молчали, а потом все же разговорились и принялись болтать ни о чем и обо всем сразу, как тогда, в первый раз, когда он провожал ее из школы домой. Но разница все же была. Тогда Нина очень старалась понравиться Мите, а сегодня она была просто собой.
В рекреацию перед кабинетом математики, где должен был состояться первый урок, они вошли вместе с улыбками на лицах, что тут же было зафиксировано компанией Селиванова, которая кучковалась на одном из широких подоконников. Нина тут же отметила потемневшее лицо Верховцевой, но словесно первым прореагировал, конечно, Валерка:
– Нет, вы посмотрите на них! Парочкой пришли! Нинка! Ты кому улыбаешься? Он же вор!
Алексеев кинулся к нему, схватил за толстовку и прорычал:
– А вот за это можно и ответить!
– Я отвечу за что хочешь! Ты ответь, где коллекционная монета! – ответно выкрикнул Селиванов и резко отбросил от себя руки Алексеева. Они стояли друг против друга, рослые, сильные, злые, готовые броситься в самую отчаянную драку. С двух сторон к парням подскочили подруги, Ира Михеева и Нина, а потом и Вишняков с Рощиным.
– Валерка! Кончай! – крикнул Вишняков. – Вы сейчас подеретесь, и нам опять дискотеку в честь Восьмого марта отменят! О других-то надо думать хоть чуть-чуть!
– Вам бы только танцульки! – сквозь зубы процедил Селиванов. – Вам плевать, что такие люди, как Алексеев, делают, что хотят, и при этом ходят безнаказанными. Вчера… условно, конечно, говоря, он украл коллекцию в школе, сегодня – монету у Ивана Никитича, завтра он, Тоха, обворует тебя, и ты сам тут же полезешь в драку, позабыв про дискотеку! Разве не так?!
Алексеев опять дернулся, но его уже крепко держали за руки несколько одноклассников, и он только смог выкрикнуть:
– А ты, наверно, считаешь себя борцом за справедливость, да?!
– Да! Я борец! И не вижу в этом ничего плохого! Должен же хоть кто-то бороться со злом! – ответно проревел Селиванов.
– А зло – это я, да?!
Нина не дала Селиванову ответить. Она встала между ними и громко сказала:
– Ребята, прекратите! Я хочу рассказать… Прости, Митя, но это надо сделать… – И не глядя на Алексеева, который продолжал рваться из рук одноклассников, Кирьянова продолжила: – В общем, он действительно продал коллекцию минералов, принадлежащую их учителю географии, но… Понимаете, Виктор Эдуардович, он Митю простил, потому что деньги пошли на благое дело…
– Какое благое дело можно сделать на ворованные деньги?! – продолжал возмущаться Селиванов.
– Я расскажу…
– Не надо, Нина! – крикнул Алексеев. – Им это не нужно!
– Они, мои одноклассники, вовсе не такие плохие, как тебе кажется! Ты же видишь, как они меня защищают! Я, честно говоря, этому сама удивлена… Как-то несерьезно к ним относилась раньше… Ну… учимся вместе, и только… А оказалось, они самые настоящие друзья и есть! И они смогут понять все, что касается Маришки!
– Что-то наши с ней одноклассники не очень понимают! Где они все сейчас?! Я один к ней хожу! Так и твои! Чужое горе никого не волнует!
– Ну, тебя-то ведь волнует… Думаю, ты не один способен болеть за других.
И Нина рассказала одноклассникам про Марину Епифанову. Заканчивая, предложила:
– Давайте сегодня после уроков всей нашей компанией пойдем в гости к Маришке. Вы даже не можете представить, как она обрадуется!
Ребята неожиданно для нее встретили предложение о посещении Марины полным молчанием.
– Ну! Что я говорил! Никому это не надо! – с горечью выкрикнул Алексеев.
– Ты это… ты погоди… – с расстановкой проговорил Селиванов. – Это ж переварить надо… перестроиться… Мы обычные люди, а не флюгеры какие, чтобы мгновенно туда-сюда поворачиваться… А к Маришке твоей сходим, чего ж не сходить… Все и пойдем, верно же? – И он оглядел компанию друзей.
– Ну, до чего ж вы наивные! – вслед за Селивановым вступила в разговор Верховцева. – Неужели вы и впрямь верите в благородство Алексеева? Да он просто влюблен в эту Маришку, вот и лезет вон из кожи! Потому и нашей Ниночке ничего от него не отваливается, как она ни старается! Пока Маришка лежит травмированной, он с Кирьяновой гуляет, а как та поправится – прощай, Нина! Пиши письма!
Нина задохнулась возмущением, но ничего не успела сказать, поскольку первым выступил Вишняков:
– Это тебе, Дианка, ничего не отвалилось, а потому ты ядом исходишь! Чего ж не приворожишь Алексеева? Помнится, ты много раз втюхивала нам, что у тебя бабка колдуньей была!
– А мне это без надобности – привораживать, трудиться, свечки жечь! Есть и другие способы борьбы с такими, как Алексеев!
Нина с ужасом посмотрела на Диану. Что она еще задумала? Чем еще собралась добить Митю? И неужели только за то, что он не смог влюбиться в нее? А Верховцева, между тем, продолжила:
– Но к Мариночке я тоже схожу! Поглядим, как и что! Надеюсь, ты не будешь возражать?
Алексеев не пожелал ей ответить, а потом прозвучал звонок, и началась математика.
Марина так обрадовалась, что Нина с Алексеевым привели к ней в гости целую компанию, что глаза ее лучились солнышками. Ее мать, тетя Маша, опять хлопотала с чаем, тут же взялась печь какой-то быстрый пирог и потом им всех щедро оделяла. Говорили о разном: о школьных делах, о новых фильмах и, конечно же, о венецианских масках, красоте которых и профессионализму, с которым они были сделаны, поразились даже молодые люди. Конечно, никто не посмел бы затеять разговора о спорте, чтобы не травмировать Марину, но она сама вдруг начала рассказывать о гимнастике, соревнованиях, а ее мама даже вытащила из шкафа несколько медалей и кубков, завоеванных дочерью на международных соревнованиях.