Любовь в смертельной прогрессии
Шрифт:
В салоне вновь воцарилась тишина. Я понимал, что должен брать инициативу в свои руки и развлекать как-то даму, но слов не находилось, и я уже хотел было включить музыку, чтобы разрядить обстановку, но Селена меня опередила.
— А знаете, Алексей, — мягко произнесла она, — мне кажется, что нам надо перейти на «ты». Мы не так много знакомы, но обстоятельства, при которых мы встретились… — она замолчала, подыскивая, очевидно, слова.
— Согласен, Селена, — подхватил я и с облегчением вздохнул. — Обстоятельства таковы, что день
— У вас с юмором все в порядке, — засмеялась она.
— У тебя, — поправил я. — Очень надеюсь, что хотя бы тут у меня не будет проблем.
С этой минуты для меня уже не существовало нудного дождя, серых туч. В душе ликовала весна. Моя Селена стала чуточку ближе и понятней мне, как будто наши орбиты немного сблизились. Мы поговорили о современной живописи и к общему удовольствию выяснили, что в сюрреализме ни черта не смыслим оба. Для меня это был просто подарок. Если бы Селена вдруг заявила, что во всех этих «измах» она как рыба в воде, я бы вряд ли пережил такой удар в спину.
Когда мы подъехали к выставочному залу, дождь вежливо притих, давая возможность не пользоваться зонтами. На стоянке было довольно много машин. Похоже, в городе есть немало ценителей этого коктейля сна и реальности.
— Я был здесь последний раз в прошлом году, — поднимаясь по ступенькам, сообщил я. — Привозили импрессионистов.
— Здорово. Это то, на что я готова смотреть снова и снова…
— А ты не слышала про выставку? Странно. Тогда весь город в афишах был.
Мы вошли в просторный вестибюль, где оставили в гардеробе ее плащ, затем направились к экспозициям. По тому, как Селена оглядывалась по сторонам, я понял, что она здесь впервые.
— Знаешь, я приехала сюда недавно. Почти ничего не знаю о городе, мало где была, — сказала она, почувствовав, очевидно, в моем голосе недоумение.
Я почему-то растерялся, в груди шевельнулось неясное чувство то ли печали, то ли тревоги…
— Значит, ты приехала, чтобы спасти меня, — неожиданно выпалил я.
Селена как будто вздрогнула.
— Ты считаешь? — она невесело улыбнулась. — Пусть будет так. Это хорошая миссия.
— Ну да. Ты спустилась с небес со своим дырявым колесом.
— На дырявом колесе, — с усмешкой поправила она и, взяв меня под руку, потащила к первому стенду.
Мне было безумно приятно это ощущение ее руки. Я был счастлив, горд, и ничего, кроме сюрреализма, сейчас, казалось, не было важнее и краше в мире для меня.
Я обратил внимание на то, что среди посетителей были достаточно известные люди, бизнесмены, журналисты, несколько знакомых мне «профессиональных тусовщиков». Возможно, что ценители и знатоки искусства здесь тоже присутствовали, но таких людей я не знал в принципе, не считая, конечно, Пети Усова. Как это обычно бывает, народ собирается в такие места не столько соприкоснуться с прекрасным, сколько повидать нужных людей, перекинуться парой слов, напомнить обществу, в конце концов, о себе. Обстановка к этому располагала: играла тихая музыка,
Мы стояли перед картиной, на которой весьма странная парочка в белых масках сидела за столом в виде облака, а на тарелках у них лежали глаза, весьма такие живые, влажно поблескивавшие, и на гарнир, если можно так выразиться, опавшая рыжая листва…
— А знаешь, я бы не сказала, что это лишено смысла, — задумчиво протянула Селена. — Ужин с прошлым. Красноречивое название.
— Ну да, — кивнул я. — Прошлогодние листья как-то навевают. А глаза? О чем они?
— Наверное, о том, что они что-то пропустили в прошлой жизни, а оно лежало на поверхности. Очевидное что-то…
— Впервые слышу такую изумительную трактовку! — Неожиданно раздалось за нашей спиной. Мы обернулись.
Довольно зрелый мужчина, в очках, с густой седеющей шевелюрой, скрестив руки и широко улыбаясь, смотрел на Селену.
— Да что вы, — возразила мягко Селена, — боюсь, я дилетант в таких вопросах.
— И не спорьте, я был польщен. Позвольте представиться — Алан Дёмов. Создатель сего, — он сделал жест в сторону картины. Подпись внизу холста свидетельствовала о том, что перед нами действительно творец, так сказать.
— Очень приятно. Селена. А это мой спутник, Алексей, — она вновь прикоснулась к моему локтю.
Творец одарил меня холодной улыбкой и вновь устремил свой взор на Селену.
— Позвольте предложить вам шампанского? — вкрадчиво произнес он и обернулся в поисках официанта.
В это мгновение нас накрыла череда вспышек фотоаппарата.
— Лоев! Ты бы хоть предупреждал! — деланно возмутился Дёмов и махнул рукой в сторону фотографа.
— Все будет на высшем уровне. Отличный кадр, — оскалился в хищной улыбке папарацци.
Я внимательно присмотрелся к фотографу, но, судя по описанию Усова, это явно не тот человек, которого я ищу.
Между тем сюрреалист не собирался оставлять нас с Селеной в покое.
— А знаете что, — загадочно промурлыкал он, — я был бы бесконечно признателен вам, если бы вы согласились стать моей вдохновительницей.
— Кем, простите? — решительно вмешался я в монолог этого ловеласа.
Никогда не сталкивался с такой циничной наглостью и беспардонностью, а потому даже не мог сейчас сообразить, как лучше поступить в данной ситуации — сразу врезать ему в ухо или предложить мерзавцу выйти на улицу.
Селена глянула на меня и рассмеялась:
— Господин художник так шутит.
Она явно хотела спасти ситуацию и потому, наверное, плотнее прижалась ко мне.
— Я очень надеюсь, — снисходительно поддакнул я, обращаясь к Селене, демонстративно игнорируя этого хлюста.
Дёмов сделал страшные глаза, приложил руки к груди и склонился в вежливом поклоне.
— Простите меня, ради бога! Я неправильно выразился. Каюсь, каюсь! — простонал он с видом, весьма далеким от раскаяния.