Любовь в тени платанов
Шрифт:
Она попыталась как-то разрядить напряженную обстановку.
— Ты ведь получишь за яхту страховку, правда? А три месяца в море — это любому достаточно, не так ли?
— Энни!.. — зарычал Гейл.
— Мм? — застыв от ужаса, только и сумела вымолвить она, услышав его голос.
— Я испытываю сильнейшее желание вздернуть тебя на ближайшей сосне. Так что не искушай судьбу.
— Убийство — это не выход, — нерешительно возразила Энни, вставая и стряхивая песок с купальника. — Если только ты не считаешь, что за потерю своей любимой яхты можно лишить человека жизни.
Он грубо схватил ее и притянул к себе.
—
— Дурочка? — горячо возмутилась она, но тут же осеклась, потому что Гейл, наклонив голову, поцеловал ее пылко и страстно. Она попыталась вырваться из его цепких сильных рук, но он прижал ее к себе крепче. Ей показалось, что она попала в стальной капкан.
— Ты скотина… бандит! Отпусти меня! — удалось ей крикнуть, когда ее рот на секунду освободился. Подняв ее на руки, Гейл крупными шагами направился к морю. Вскоре она обнаружила себя лежащей на теплой отмели, купальник был наполовину содран с ее тела. Под откровенным взглядом синих глаз, рассматривающих ее наготу, соски грудей предательски набухли.
Сердитая на себя так же, как и на Гейла, Энни изо всей силы ударила его в челюсть. Но в следующий момент она была уже распростерта под ним на песке, и он ласкал ее беззащитные груди…
— Гейл… перестань, пожалуйста… — взмолилась она.
Но наряду с откровенной враждебностью и отчаянными попытками защищаться от его домогательств в ней вдруг вспыхнуло пламя желания.
— Гейл, пожалуйста! — уже крикнула Энни, почувствовав себя совершенно бессильной противостоять ему.
— Давай-ка поговорим всерьез, ладно? — тихо вымолвил он.
Но его голос, полный гнева, желания и еще каких-то опасных эмоций, которых она не могла распознать, звучал грубо, агрессивно.
— Я все еще хочу тебя. А ты все еще хочешь меня. — Схватив ее за плечи, Гейл резко встряхнул ее. — Да, я чувствую, что ты хочешь, Энни…
Она беспомощно глядела в его разгоряченное лицо. Конечно, она была обижена, унижена, да к тому же сгорала от желания. Ее всю трясло. Гейл был как сжатая пружина. Как бомба замедленного действия, тикающая у нее над ухом. Время, которое они провели врозь, казалось, куда-то исчезло. То, что она сейчас чувствовала, напомнило ей ощущения той первой, незабываемой ночи в комнате общежития.
— Это расплата за яхту? — нервно пробормотала она. Он не удосужился даже ответить. Его губы сомкнулись на розовом соске, и он коснулся его кончиком языка, затем Гейл так же искусно начал ласкать и другой сосок, покусывая его, и так возбудил ее плоть, что она задохнулась от блаженства, вздрагивая под его ласками.
В том, как Гейл соблазнял ее, было нечто непреодолимое. Что-то такое, что заставляло ее ощущать себя настоящей женщиной, желанной и уязвимой.
Гейл стал ее первым любовником. И что бы там ни было у них в прошлом, ни один мужчина никакими усилиями никогда не мог повергнуть ее в такое смятение, как Гейл, — лишь одним прикосновением. Ни один мужчина не мог заставить ее почувствовать себя лакомством, способным привести в восторг самого пресыщенного гурмана.
И все-таки сейчас в его ласках, в его обращении с ней было что-то мстительно-варварское, что-то вроде скрытого насилия, отчего ее бросало в дрожь, в которой смешивались страх и желание.
— Это плата не за яхту, — хрипло пробормотал он, и
У нее перехватило дыхание. Так вот в чем дело… Он хотел получить ее как плату, как будто она действительно что-то задолжала ему, пока они находились в разлуке. Энни рассердилась, но опытные, властные пальцы Гейла уже заскользили по всему ее телу, забираясь и в сокровенные места. Паника лишила ее всякой возможности соображать.
То ли он прочел ее мысли, то ли уловил бешеный стук ее сердца, но его ласки стали еще настойчивее, еще невыносимее.
— Позволь мне… ты знаешь, чего я хочу, — взмолился он, задыхаясь и содрогаясь от желания. — Уступи своим чувствам. Позволь, ведь ты хочешь так же, как и я, Энни.
Его потемневшие от желания глаза были устремлены на нее. Этот взгляд гипнотизировал ее.
— Может быть, да… но не так, Гейл… Я не знаю…
Она ничего не могла с собой поделать. Лицо ее скривилось, и, наконец, будто прорвав плотину, из глаз хлынули слезы, горячие и неудержимые. Эмоции — отчасти унижение, отчасти мучительная боль, опустошающая своей неожиданностью, — ошеломили ее. Конечно, Гейл ненавидит ее, подумала она, раз так поступает с ней…
На мгновение остановившись, он вновь посмотрел на ее пылающее лицо. А Энни, лишь на секунду заглянув в его глаза, пришла в смятение — она увидела в них муку, как будто заглянула в самую душу, и ей показалось, что только сейчас, в первый раз с тех пор, как узнала его, она поняла Гейла.
Энни неуверенно потянулась к нему и нежно погладила его литые плечи. Она ощущала его обнаженную кожу, и это было потрясающе. Запах тела опьянял и будил страсть.
— Покажи мне… — тяжело дыша, хрипло пробормотал он, осыпая поцелуями ее лицо. А потом страстно припал к влажным, раскрытым губам. — Покажи, что хочешь меня…
Казалось, Энни уже была за гранью рассудка, за гранью осторожности. Дрожа в лихорадочном нетерпении, она гладила его тело, и ее ласки еще сильнее возбуждали его.
— Люби меня, Гейл! — прошептала она, притягивая его к себе. Слова вырвались у нее непроизвольно. Ей не верилось, что это сказала она. Ей вообще не верилось, что все это происходит в действительности.
— Энни… Боже мой, Энни!
Он утратил контроль над собой. С глухим победным криком он опрокинул ее в плещущуюся на мелководье воду и грубо раздвинул ей ноги. Она вздрогнула, ахнула, но тут же покорно вздохнула, допуская его к женским тайнам. Он ласкал ее долго, умело, и она застонала, отворачиваясь и стыдясь своего откровенного восторга.
— Шш… рыбу распугаешь, — небрежно пошутил он, надвигаясь на нее, чтобы наконец овладеть ею. Он больше не мог сдерживаться. Его натиск был таким мощным и ошеломительным, что у Энни от блаженства закружилась голова. Она почти теряла сознание. А затем все сосредоточилось на одном — на том извечном ритме, соединяющем мужчину и женщину в минуты наивысшего блаженства.
Волнение на море усилилось, но послеполуденное солнце все еще сильно пригревало. Обнаженная, выброшенная на песок, как русалка, Энни наполовину лежала в воде. Мускулистое сильное тело Гейла вытянулось рядом с ней, глаза его были закрыты.