Любовь в твоих глазах
Шрифт:
Две недели прошло с того момента, как мы с Аней окунулись в омут с головой. Как она сдалась мне, а я не стал противиться и забрал свое.
Две недели как мы точно вместе, и я до сих пор в шоке, что мой мир реально перевернулся настолько сильно.
Я бежал от отношений, обещал себе не привязываться к людям и вообще в любовь не верил, а сейчас как идиот улыбаюсь каждый раз, когда Аню вижу.
Она целует сладко и царапает спину, на которой уже места живого нет за последнюю неделю, но эти увечья я готов терпеть
После секса Аня любит поговорить. Я заметил уже и почти привык. Она лежит на моей груди и рассказывает всякие истории из жизни, болтает даже больше, чем обычно, а я просто слушаю. Уже охренеть сколько о ней узнал от этих разговоров. О родителях много говорит, о детстве.
А сегодня молчит. Странно. Лежит на мне, пальцами по коже водит, но молчит.
— Чего затихла? — спрашиваю, потому что молчаливая Аня — это проблема.
— А ты? — привстает на локте и поднимает голову, глядя прямо мне в глаза.
— А я и не разговаривал.
— А вот именно! — неожиданно говорит громко и эмоционально и садится еще выше. Одеяло падает вниз и оголяет грудь, я тут же не слышу, что она говорит, залипаю как в первый раз, каждый раз потому что дохну. Я в целом от Ани дохну, а когда она голая, то это всё, тушите свет. — Дамир!
Рычит смешно и одеялом закрывается. Разочарованно вздыхаю, ну что за невозможная такая?
— Что не так, Аня?
— Я вот кучу всего тебе о себе рассказываю. А ты мне — ничего.
Ох бля… Она частенько намекает мне, что хотела бы больше узнать обо мне и моей жизни. Всё, что она знает обо мне — мое настоящее. Ну и тот кусок информации из прошлого, что тогда услышала от Алёны, когда та приперлась якобы беременная.
Аня просила рассказать ей, но я не смог. И потом еще несколько раз заводила разговор, но каждый раз я съезжаю с темы, потому что для меня это сильно хуже, чем кто либо может себе вообще представить.
Я не хочу вспоминать это и кому-то рассказывать, это, блядь, то, что я пытался всю жизнь забыть.
Зачем ей знать правду о моем прошлом? Оно настолько дерьмовое и гнилое, что она легко может развернуться и уйти от меня. Потому что это тоже часть жизни, и всё дает отпечаток и на настоящем тоже.
— Ань, ты же знаешь…
— Ничего я не знаю! — вдруг перебивает меня. Я не узнаю ее, хотя то, что у нее есть зубки, я всегда знал. Просто мне она их пока не показывала. Ну, точнее, давно не показывала. — Я ничего не знаю, потому что ты мне ничего не рассказываешь. Я вот тебе всё как на духу, а ты мне — нет. Ты не доверяешь мне?
— Да причем здесь…
— При всем! Я не имею права знать о тебе больше, чем то, что ты живешь в этой квартире и работаешь тренером?
— Ты имеешь право на
— Почему тогда ты молчишь?
— Потому что моё прошлое слишком хреновое. Там нечем хвастаться. Было и было.
— Я не прошу хвастаться. Я прошу просто поделиться. Мы же… ну, мы ведь вместе, я бы очень хотела знать о тебе всё, но ты всегда молчишь и не говоришь почти ничего. Как мне узнать тебя лучше? Я даже не знаю твой любимый цвет!
— Чёрный.
— Да, нетрудно было догадаться… — говорит Аня, опуская голову, и резко встает с кровати. Бросает одеяло, я снова залипаю и отключаюсь от мира, но потом Аня натягивает одежду и я отмираю.
— Зачем ты одеваешься? — что происходит? Обычно мы часа два валяемся. Аня, кстати, последние четыре дня не уезжает от меня. Она теперь девочка самостоятельная, но чтобы каталась из-за меня туда-сюда, не хочу. Хоть и починил тачку и вожу ее везде, где нужно. Просто как вандал не отпускаю. Когда она со мной, мне сильно хорошо.
— Пойду прогуляюсь, — она расстроена, вижу. Ее сильно парит тема разговоров и открытости друг к другу. Но это Аня легко может выдать любой факт из моей жизни. А я — нет. Не могу и… да больше не хочу. Не хочу разочаровывать Аню. Я реально парюсь, что она может уйти от меня, когда узнает факты из моего прошлого.
Пока перевариваю мысли, Аня уже одевается полностью и уходит. Очухиваюсь только когда хлопает входная дверь. Бля… Не остановил даже. Это косяк каких поискать только.
Пытаюсь привести мысли в порядок. На улице уже темнеет, от этого за Аню стремно. Наш район не самый лучший для жизни, а для хождения по темноте — тем более. Три шрама от ножевых отличное тому подтверждение.
Встаю и одеваюсь, я не дам ей по темноте одной гулять, тем более в нашем дворе.
Быстро выглядываю с балкона, чтобы посмотреть, не ушла ли она далеко, и замечаю ее за столом с нашими. Яр там, сестрица его, даже Рус, еще девчонка какая-то, близнецы. Ладно. К Русу почти не ревную, но точно знаю что никто из них в обиду ее не даст. Уже спокойнее.
Мы давно не сидели с той компанией, Аня не хотела. Я понимаю, почему, не осуждаю. Не хотела — не ходили. А тут сама пошла. Ну и к лучшему, что не шастает где-то.
Натягиваю худак и хватаю джинсовку для Ани. Холодно, она выскочила в одной рубашке. Ненормальная моя.
Чёрт… Меня очень парит, что она так обижается на меня за то, что не рассказываю ей о себе. И парит не то, что она обижается, а за то, что я реально не могу открыться ей. Как слабак. Я ж ради нее реально на все готов… И если ей так надо разворошить мое прошлое — пусть. Главное взять с нее слово, что она не испугается и не сбежит от меня. А иначе хрен я расскажу ей.
Иду к двери и слышу стук в дверь. Кто там? Аня не могла так быстро вернуться, она только-только на улице сидела.