Любовь в заказе не значится
Шрифт:
– Какое ты хочешь признание?
– Игорь задумчиво склонил голову набок.
– В… любви.
– А ты не знаешь, что я тебя люблю?
– вскинул брови.
– У меня ж с головой проблемы, - глаза щипало все сильнее, - я рассказывала.
Первая слеза все же скатилась. Следом за нею вторая, а Игорь все молчал, будто решил её доконать.
– Чёрт, - Ольга схватила подушку и спрятала лицо.
– Проклятая слезливость. Не знаешь, может, какие таблетки от неё есть? Мне бы пару упаковок.
– Обязательно спрошу у доктора.
Не отнимая лица
– Сюда иди!
– мужские руки нагло забрали у нее подушку.
– Давай!
– не обращая внимания на сопротивление, прижали лицо к сильной груди. Буквально расплющили в объятиях.
– Такая большая, акула пера…
– …бывшая.
– … а все равно слова ей подавай, - Игорь стянул с её волос резинку и, аккуратно перебирая пряди, стал гладить.
– Я твоему Лобанову все же вышлю коньяк за тот заказ. Не натрави он тебя, жил бы я сейчас припеваючи. Проблем бы не знал. Каждое утро в тишине и покое. Каждый день по плану и без сюрпризов. Каждый вечер… как повезёт, но спокойно. Будто на пенсии. В тридцать семь как в семьдесят три. А с тобой… жопа! На завтрак извержение вулкана. На обед - наводнение, ну а вечером - цунами, торнадо, землетрясение - всегда по-разному.
– И как ты выживаешь?
– слезы как начались, так же резко и прекратились.
– Сам себе поражаюсь. Первое время думал, глаза твои зелёные виноваты. Приворожила. Потом понял, что дело гораздо хуже, - он прижал её ладонь к левой стороне своей груди, - что ты сюда пробралась.
На этот раз у Ольги хватило мудрости смолчать.
– Всё ещё хочешь признание?
– взгляды скрестились.
– Имей в виду, я в этом деле не спец. В первый раз обошелся без романтической болтологии. Хватило кольца с брюликом.
– Но у нас ведь будет «пока смерть не разлучит, и так далее».
– Будет!
– Игорь сказал это так, будто заявление в ЗАГС уже подано, платье сшито, регистратор со свидетелями подпирали стены в коридоре, и ничто на свете не могло помешать росписи.
– А ещё я всегда буду любить тебя. Отчаянную, временами умную, бедовую - всякую. Как сейчас люблю. Как полюбил в Берлине, когда готов был оптом бить морды всем пялящимся в твою сторону.
– В Берлине?
– губы начало печь от желания улыбаться и смеяться.
Игорь пожал плечами.
– Ты просила сопливое признание. Я старался как мог, - нагло улыбнулся.
– Но про морды чистая правда.
– Варшавский, ты даже соврать красиво не можешь!
Изображать гордую и независимую больше не было сил. Накрыв его губы своими, Ольга перекинула ногу через колени, устроилась сверху и поцелуем рассказала все, что думает о его сказках.
Среди всех их поцелуев этот точно стал самым долгим и непривычно нежным. Никто не хотел первым отрывать губы. Никто ничего не доказывал и не пытался свести с ума другого.
Блаженных, забывших, где они, почему и какая толщина стен вокруг, было двое, а между ними… Тоска, которую ещё предстояло стереть близостью. Сотни часов порознь без ласки, без
С каждой секундой и вдохом желание становилось все сильнее. Руки, не спрашивая разрешения у мозга, пробирались под одежду и поглаживали кожу. Пальцы путались в пуговицах и крючках. Когда Игорь и Ольга на миг остановились, половина одежды уже лежала на полу, а из соседней палаты раздавалось гневное: «Вы там охренели?»
Варшавский пришёл в себя первым. Собственническим жестом поправил на Ольге бюстгальтер, обтянул платье. Сцепив зубы, ссадил с окаменевшего паха.
– Нет, так не пойдёт, - принялся застегивать рубашку.
От возбуждения Ольге хотелось расхныкаться, а ещё лучше - запустить в стену чем-нибудь твердым.
Помешал Игорь.
– Собирайся. Сваливаем отсюда, - скомандовал он.
– Бежать из больницы среди ночи… Ты, видно, в больницах давно не лежал. Из тюрьмы смыться проще.
Несмотря на свои слова, Ольга все же скинула в пакет все содержимое тумбочки и расправила на кровати одеяло.
– От тюрьмы ты меня спасла, пора возвращать долги.
С этими словами Варшавский достал свой телефон и быстро набрал чей-то номер. Не вмешиваясь, Ольга только наблюдала и слушала.
– Коль, ты все ещё в коридоре? Отлично. В общем, крутись как хочешь, но через пару минут на вахте никого не должно быть. Что? Их трое? Ну-у справишься как-нибудь, не маленький! Молодец, что понял, - оглянувшись за спину, Игорь показал большой палец.
– Коль, и еще… Брелок от Мерса оставь на вахте. Утром возьмёшь себе такси. Да, утром. Да, без меня. Можешь поспать в Олиной палате, только не испугай гинеколога. Он нам еще понадобится.
– Ты совсем водителя не жалеешь, здесь такие молодые медсестрички… - когда Игорь закончил разговор, Ольга обняла его со спины.
– Мне самому с ними справиться? Отпустишь?
Не нужно было даже видеть лицо Варшавского, чтобы знать, какая довольная ухмылка красуется на нем сейчас.
– Я тебя теперь никому не отдам, - приподнявшись на носочках, она легонько укусила его за правую мочку уха.
– Поздно, ты мне ребёнка заделал. Замуж позвал. И в любви признался. Мой!
– Быстро схватываешь!
– он отобрал её пакет.
– Жизнь у меня нынче такая.
– То ли ещё будет!
– мужские губы коснулись виска, а ладонь похлопала по ягодицам.
– Ну что, пошли? Начнем эту жизнь правильно.
У Ольги были догадки, что подразумевалось под «правильно», но реальность оказалась в разы лучше. Несчастный Коля со своей задачей справился. Когда они с Игорем добрались до вахты, там никого не было, и лишь ключи сиротливо красовались на самом углу стойки.
Варшавский медлить не стал. Все так же держа ее за руку, он сгреб ключи и повел Ольгу к лифтам. Благодаря позднему времени в отделении стояла тишина. Никто не выглядывал из палат, не носился по неровной плитке с гремящими тележками.