Любовь в законе
Шрифт:
– Ты так говоришь, что мне становится страшно, – смущенно посмотрела на него Полина.
– Страшно? Почему?
– Мне кажется, что ты в меня влюблен.
– Тебе кажется? Да я в каждом письме об этом писал!
– Ну да, писал… Только ведь это в письмах… – зарделась она. – А ты здесь, сейчас, со мной. И говоришь так, что меня в жар бросает…
– Говорю. Потому что люблю тебя. Очень-очень люблю!
Он взял Полину за руку, приложил ее ладонь к своей груди. Она не пыталась вырваться, но ее глаза выражали тревогу, с которой голубка наблюдает за приближающейся
– Ты тоже мне нравишься, – сказала она, пряча глаза.
– Я уже взрослый, в армии отслужил, и ты техникум почти закончила. Мы бы могли пожениться.
– Это предложение? – смущенно спросила она.
– Да, если хочешь.
– А если не хочу?
– Не хочешь, чтобы я делал тебе предложение?
– Нет, замуж за тебя не хочу. А может, и хочу… Ты знаешь, как мне девчонки из группы завидовали? – весело вдруг улыбнулась она.
В комнате вдруг посветлело, и Севастьян даже глянул в окно, решив, что это солнце вышло из-за туч. Но нет, на улице по-прежнему было сумрачно, и по стеклу еще хлестал дождь.
– Особенно Зойка.
– Какая Зойка? – раззадорился и он.
– Ну, беленькая такая. Глаза у нее голубые, ресницы большие… Ты должен помнить.
– Почему должен?
– Потому что она тебе нравилась, – с укоризной, но все-таки весело сказала Полина.
– Не нравилась, – упрямо мотнул головой Севастьян.
С Зойкой Левашовой он познакомился в последний год учебы в индустриальном техникуме. Девчонка-первокурсница строила ему глазки, а на одной из дискотек пригласила его на белый танец. Он даже несколько раз проводил ее домой, а однажды целовался с ней в подъезде. Так бы их отношения и развивались, если бы Севастьян не познакомился с Полиной, ее подружкой и сокурсницей. Вот когда он узнал, что такое настоящая любовь. А Зойка отошла на задний план, хотя девчонка она была симпатичная, даже более чем: прелестное личико, изящная фигурка, а выжженные пергидролем волосы нисколько ее не портили.
– Ну не знаю. А ты ей очень нравишься. И Катьке тоже. Они твою фотографию просили, ну где ты в форме. Только я им не дала, показала и все. Может, они бы ее к бабке какой-нибудь отнесли, чтобы она тебя приворожила.
– Ну да, мне такое счастье не нужно, – улыбнулся Севастьян. – Чтобы и с Зойкой сразу, и с Катькой…
– Одна под левую руку будет тебя держать, другая – под правую, – засмеялась Полина. – Так и будешь с ними ходить.
– Ни ходить я с ними не хочу, ни лежать. Мне ты нужна. Только ты!
– Ну не смотри на меня так! – чуть ли не умоляюще попросила его девушка.
– Как?
– Как будто ты в меня по уши влюблен, – покраснела она.
– Почему как будто? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
Он протянул к ней руку, обнял ее за талию и даже смог на пару мгновений боком прижать к себе. Полина отстранилась, отошла на шаг и неодобрительно посмотрела на него.
– Не надо.
– Почему? – обиженно спросил он.
– Э-э… Мы же в квартире одни, – замялась
– И что?
– Ну вдруг забудемся, всякое тогда может произойти.
– Это плохо?
– Плохо. Мы же не муж и жена.
– Можно исправить это недоразумение. Прямо завтра и подадим заявление в ЗАГС.
– Я не знаю…
Полина в раздумье смотрела куда-то мимо него, будто взвешивая в мыслях все «за» и «против».
– Можно и послезавтра, – обескураженно сказал он.
– Да дело не в том, завтра или послезавтра…
– А в том, хочешь ты или нет, – опечаленно заключил Севастьян.
Не хотела Полина выходить за него замуж. Может, умом она и понимала, что за ним будет как за каменной стеной, но ее душа отвергала его. И он, увы, это чувствовал.
– Мы с отцом дом строить начинаем, – сказал Севастьян. – Для меня. Хороший дом построим, большой, хорошо жить будем, лучше, чем другие. Дети у нас будут. Красивые. Такие же красивые, как ты…
– И ты красивый, – кивнула она. – Зойка говорит, что ты самый красивый.
– При чем здесь Зойка?
– Да так, вспомнила про нее, потому и сказала. Но мне рано замуж.
– Почему? Тебе уже восемнадцать, совсем взрослая. Техникум окончишь, тогда распишемся. А чего тянуть?
– Быстрый ты.
– Ничего себе быстрый! Два года о тебе мечтал.
– Мечтал… – улыбнулась она с оттенком хоть и ласкового, но снисхождения.
– И мечтал, и жил тобой. А дни до дембеля считал, не потому что тяжело было, а потому что тебя хотел поскорей увидеть.
– Меня?
– Ну не Зойку же!
– Ты знаешь, она у нас на курсе самая красивая. За мной никто не бегает, а за ней – все пацаны!
– Ты что, ей завидуешь?
– Нет. Ведь ей ты нравишься. А ты со мной. Только я боюсь, что ты в нее влюбишься, когда увидишь, – без всякого страха и даже переживаний сказала она.
– Исключено.
– А можно я ей скажу, что мы с тобой поженимся? – раззадорилась Полина.
Севастьян улыбнулся с грустинкой во взгляде. Вот она, классическая девичья дружба. Неважно, сколько поклонников у подруги, главное, чтобы любимого парня к рукам прибрать. Нравится Полине Севастьян или не очень, но из желания умыть Зойку она готова принять его предложение… Готова?
– Завтра мы подадим заявление в ЗАГС, тогда можно, – кивнул он.
– Хорошо, завтра мы идем в ЗАГС, – решилась она.
– Поверь, ты никогда об этом не пожалеешь!
Севастьян снова обнял Полину за талию, прижал ее к себе. На этот раз она не упрямилась, позволяла себя обнимать, но делала это без охоты. А когда он стал целовать ее волосы, щеки, мочки ушей, ее спина пошла дрожью.
– Ты самая лучшая. Люблю тебя. Только тебя, – возбужденно бормотал он, прижимая ее к себе.
Она прятала от поцелуя свои губы, но это не охлаждало его пыл. Он целовал ее в шею, зарылся лицом под лацкан ее халата, коснулся губами ее ключицы. Запах ее волос, ароматный вкус нежной кожи мутили его рассудок. Его пальцы сами развязали узелок на пояске, развели полы ее халата… Но на этом все и закончилось.