Любовь вне правил. Часть 1
Шрифт:
И она-таки его увидела и явно была ошарашена тем, что увидела, наблюдая со стороны с приоткрытым от наивного "изумления" пухлогубым ротиком, и совершенно не подозревая, что он тоже за ней наблюдает искоса, пусть и не показывает виду.
А дальше... Дальше всё разворачивалось по той самой пресловутой классике жанра.
Ну какой крутой пацан, да ещё и намного старший, начнет проявлять завышенное внимание к девчонке, которая так же, как и он до этого, чуть ли не тайком любуется всеми дворовыми подвигами Рика Баумана? Конечно она не могла быть никакой инфантой, пусть он даже и станет её так называть в ближайшем времени, и скорее в качестве клички-дразнилки, а не в виде тайного комплимента. И он будет делать всё возможное, чтобы не вспоминать о ней и те самые вызывающие её появлением эмоции, которые частенько будут накатывать на него на протяжении следующих восьми лет, вынуждая совершать весьма неожиданные и спонтанные порывы: такие,
Конечно, с возрастом и быстрым взрослением многое стирается и замещается совершенно иными увлечениями и пристрастиями, осознанием, что ты действительно взрослый и можешь теперь делать крутые взрослые вещи, отодвигая далеко-далеко на задний план то, что теперь казалось каким-то глупым и неуместным. Не вспоминать инфанту Иоанну он, естественно, не немог, всё-таки они жили в одном дворе, сталкивались довольно часто, да и забыть полностью все детские случаи и истории из их совместных приключений было не так-то уж и просто. Но теперь она мало чем напоминала того ангелочка с картины Диего Веласкеса, хотя по прежнему оставалась для него ребенком, а ему уже некогда заниматься теми глупостями, какие обычно вытворял в её возрасте. К тому же, он мечтал осуществить свою давнюю мечту - уехать из Каслфорта в большой город, увидеть мир и стать знаменитым мотогонщиком. Какое место во всём этом могли занимать давным-давно канувшие в лета забытые мальчишеские интересы?
Хотя, тот случай с пьяной малышкой Джо чуть было не подрезал все его стойкие убеждения и даже психику, поскольку в один из этих моментов он реально и не на шутку труханул. Успокаивая и укачивая на руках свою инфанту, и заодно попутно обещая ей чуть ли не звёзды с неба, Рик на какое-то мгновение поддался забытым чарам своих спящих воспоминаний. Да и Джоанн так доверчиво и слишком уж тесно льнула к нему и прижималась, временами даже терлась, как та дрожащая, теплая и очень-очень ласковая кошечка (а он ещё, как назло, забыл одеть на себя обратно хотя бы футболку, хорошо, что хоть штаны с него не успели тогда стащить). В общем, он почувствовал, что возбуждается и не менее сильно, чем от недавних и более откровенных обжиманий с рыжей Карлой из школьной группы чирлидерш. Правда с Джо всё было абсолютно по другому, и поэтому он так и испугался, пусть и не показывал вида. Ну не мог же он столкнуть её с себя, как ошпаренный, а потом ещё и прогнать без каких-либо вразумительных объяснений, и тем более, когда она находилась в таком состоянии? Она всё равно не замечала его эрекции (и на вряд ли могла понимать, что это такое вообще), продолжала вжиматься в него, доверчиво цепляясь своими маленькими полудетскими пальчиками. И этот её запах, без примеси сухих парфюмов и дезодорантов – такой естественный, тёплый, прогретый на свежем воздухе горячим солнцем (пусть немного и подпорченный алкогольными парами креплёного портвейна), почти забытый, но такой до боли знакомый – запах из их детства, запах яркого летнего дня, в солнечных лучах которого он впервые заметил её у них во дворе. Запах чарующей ностальгии.
Он так и не смог забыть этого прощального с его малышкой инфантой Иоанной вечера. Казалось, теперь он мечтал поскорее сбежать из Каслфорта по большей части из-за неё. Словно не хотел наблюдать, как она вскоре тоже начнет взрослеть, обретая чувственные женственные формы и более утонченные черты лица, как изменится её взгляд – с доверчивой наивности в оценивающий ментоловый бриз, от которого у любого счастливчика вскроет сладким ознобом далеко не один позвоночник и немеющие ладони.
Рик не знал откуда, но был уверен, что она превратится в настоящую красавицу и от былой схожести с инфантой Испанской не останется даже слабого намека. И эти её надутые пухлые губки и три вертикальные складочки на переносице, которые он все эти годы мысленно называл "я хочу только так, как хочу именно Я!" впоследствии станут вызывать у мужчин весьма неадекватную реакцию с не менее волнительным чувством страха.
И он действительно, как ему тогда наивно чудилось, сумел сбежать от всего этого и не только из маленького и слишком тесного городка, из которого он вырос ещё задолго до своего окончательного отъезда. Может он так же мечтал избавиться от того мальчишки с его странным мироощущением и необъяснимыми желаниями? Не удивительно, что воспоминания о картине с маленькой инфантой продолжали преследовать его едва не на протяжении всей последующей жизни. Ещё в колледже он перерыл не одну студенческую и городскую библиотеку в поисках других портретов и исторических справок об этой королевской особе. Детская страсть и увлеченность, не оставляла его едва не на протяжении всей последующей жизни, то вынуждая противостоять собственным привычкам и пристрастиям, то толкая неосознанными порывами за подсознательными импульсами казалось бы
Первая женитьба на популярной в те времена начинающей актрисе молодежных сериалов Шэннон Прайс стала чуть ли не открытым вызовом самому себе. Невысокая черноглазая и эффектная брюнетка горячих южных кровей была абсолютной противоположностью устоявшимся предпочтениям Рика. Они познакомились впервые на рекламной вечеринке в честь предстоящего мотозабега на гоночной трассе Моторленд Арагон в Альканьисе и уже через пару часов, нарушая все спортивные режимы и четкие указания тренеров Баумана, оказались в одной постели в номере Шэн. Это позже Шэнни откровенно признается, что не смогла устоять перед непосредственным и таким чарующим обаянием двадцатилетнего красавчика (что уж там теперь говорить об его обезоруживающей улыбке прирожденной фотомодели), ведь она никогда до этого не отличалась столь вызывающим поведением. И даже в будущем она не раз будет ставить ему это в укор, ревнуя едва не ко всему что двигалось и не важно какого пола или марки производства (да, мотоциклы тоже входили в число особо выделенных счастливчиков).
Как выяснится немногим позднее, благодаря своему невысокому росту и кукольному личику, Шэннон удавалось скрывать свой настоящий возраст, намеренно убрав из свидетельства своего рождения целых пять лет. Для киноактрисы это было вполне естественным явлением, тем более если выпадал столь редкий шанс заполучить главную роль в новомодном и популярном на то время молодежном сериале. Для Рика Баумана осознание того, что его девушка, а в последствии и будущая жена, была старше его на шесть лет, как-то тоже особо не пугало. Наоборот, все окружающие на тот момент близкие друзья и знакомые чуть ли не в один голос твердили, что самые крепкие браки именно те, в которых муж младше своей жены на внушительный отрезок времени. Да и ему хотелось верить не только в это. Ведь он впервые запал и не только телом (как ему тогда казалось) на жгучую красотку, которая практически не вписывалась в его привычные жизненные слабости. Не это ли был знак свыше, что он сделал правильный выбор, когда сбежал из Каслфорта и оставил там большую часть своего прошлого (с огромными серо-зелёными глазками белокурого ангелочка)? К тому же, ещё в колледже отыскав в художественных каталогах по истории изобразительного искусства несколько более поздних портретов той самой Маргариты Марии Терезы Испанской, он в буквальном смысле испытал глубочайшее разочарование. А что он ещё ожидал увидеть? Разве рожденные в инцесте дети могли вырасти во что-то столь же нежное и очаровательное, какими их любили изображать в детстве придворные льстецы-портретисты?
Но даже в данном развороте событий Рик не мог не ощущать необъяснимой тяги к портретам этой несчастной девочки, прожившей всего каких-то неполных 22 года. Он всё равно всматривался в гипертрофированные черты слишком вытянутого болезненного лица, словно надеялся отыскать тот самый ангельский свет внутреннего сияния, затянувшего когда-то его детское воображение более десяти лет назад. В какие-то моменты ему и вправду чудилось, что он выхватывал ускользающую красоту совсем иного взгляда и более безупречного личика. Но только тогда ему приходилось закрывать книгу едва не насильно и рваться во внешний мир, где его не преследуют ни те заплаканные бирюзовые омуты глубоких глазищ, ни чувство вины за свои свершённые проступки (да-да, Рикки Тандер, не тебе ли знать, что ты сделал с большей частью писем от твоей малышки инфанты Иоанны?).
Нет, первая женитьба не была спонтанной и необдуманной. Он действительно верил, что это будет самый настоящий и крепкий брак, ну, разве что у рожденных в нём девочек не будет того особого оттенка волос из золотисто-медовых прядей, как и определенного цвета глаз. К тому же, он и понятия тогда не имел, что в этом браке вообще не будет никаких девочек (впрочем, как и мальчиков). По официальной версии, коими часто кормят неосведомленную публику и любителей светских сплетен, считалось, что это Шэннон Прайс подала на развод, как только узнала, что на спортивной карьере её знаменитого мужа-мотогонщика теперь стоял намертво приваренный крест. На самом деле всё выглядело куда более драматичней, чем это вообще хотелось представлять.
У Шэн даже в мыслях не было разводится. Вот только её постоянные (причём совершенно беспочвенные) приступы необоснованной ревности по прошествии двух лет совместной жизни больше не выглядели столь забавными и по-детски глупыми, как в самом начале их зарождающихся отношений. Рик откровенно устал. Устал заглаживать "вину", которую никогда не испытывал в этих бурных сценках, устал успокаивать, убеждать, клясться на крови и прочих подобных нелепостях. А когда узнал, что Шэннон сделала аборт, потому что до смерти испугалась, что после рождения ребенка он перенесет всё своё внимание и любовь на их сына или (не дай бог!) дочку! – его терпение попросту лопнуло. Откровенно говоря, он даже испытал несказанное облегчение, едва вдруг чётко и ясно осознал, как же хочет развестись.