Любовь вопреки

Прибыльцова Елена

– Врёшь ты всё! Не верю я тебе! Думаешь, не заметила я, что ты сама на него глаз положила, да только не вышло ничего. Вот ты и злишься!

– А кто тебе сказал, что не вышло? – сверкнула Рада белоснежными зубами. – Чай не первый раз видимся с ним! Ох, и сладкие губы у него, словно дикий мёд... Теперь правду говорю? – шепнула она Софье на ушко.

– Пошла прочь отсюда! – нервно отшатнулась она от цыганки.

– Я-то уйду. А ты и без меня знаешь, что за синеглазая девица у него на сердце...

Не желая больше её слушать, Софья побежала вверх по лестнице. Прохор, издалека наблюдавший эту сцену, недовольно хмурился, а его собеседник, пьяненький местный купец, всё говорил

и говорил, явно не собираясь уходить. Наконец Прохор почти силой выпроводил его за дверь и кинулся к лестнице. Возле неё, держась за перила, всё ещё стояла Рада.

– Ты что здесь до сих пор делаешь? Вам, кажется, сполна заплатили за представление! Али выход перепутала?

– Ну, не хмурь брови, золотой мой, – цыганка протянула руку к его волосам, но Волгин отпрянул назад. – Дай ручку свою белую, я тебе всё, что было и всё, что будет, расскажу...

– Что будет – то и будет! Я сам хозяин своей судьбы. Чего ты там моей жене наговорила? Отвечай сейчас же!

– Правду, одну только правду, – усмехнулась Рада. – Ну что ж, иди к своей зазнобе, раз не терпится! А про судьбу свою зря не хочешь слушать, много горького придётся тебе ещё испытать, – уже серьёзно добавила она, глядя ему в глаза, и не спеша пошла к выходу.

Слуга тут же проследовал за ней и, убедившись, что она покинула дом, запер дверь. А Волгин уже взлетел наверх. В комнате, которую им приготовила Авдотья, горели свечи, на широкой дубовой кровати белели накрахмаленные простыни, и лежали взбитые пуховые подушки. Но Софьи здесь не оказалось. Чертыхнувшись, Прохор направился в конец коридора. Девушка была в комнате хозяйки Ольги Павловны. Она стояла у окна и даже не обернулась, когда Прохор вошёл.

– Вот ты где, – произнёс он. – Наконец-то все разошлись. Хорошо погуляли! Весело было, правда?

– Очень весело, – иронично отозвалась Софья. – Не знала, Проша, что ты такой тщеславный, так любишь своими талантами блеснуть...

– А почему бы и нет?! – с вызовом сказал Волгин, приближаясь к девушке. – Если есть, что показать... Тебе не понравился мой романс? Между прочим, для тебя старался!

Он развернул Софью к себе и склонился к её губам, но она увернулась от поцелуя.

– Только ли для меня?

– Боже мой, какая же ты ревнивая, Софьюшка! Или тебе Рада чего наговорила? Так ты её не слушай! Цыганскому слову веры нет!

– Ах, так она для тебя Рада?! – вспыхнула Софья, высвобождаясь из его рук. – Понятно теперь, что не лгала она про сладкие как мёд поцелуи!

Прохор поморщился:

– Господи, Соня, да не было у меня с ней ничего! Ну пару раз поцеловал её, да и то спьяну. Клянусь тебе!

Девушка молчала, не глядя на него. Прохор внезапно разозлился:

– Послушай, а может, не в Раде тут дело?! Я старался как мог, чтобы тебе понравилось, чтобы на настоящую свадьбу было похоже! А тебе, кажется, всё равно!

– Можно было бы и без этого обойтись, – сухо произнесла Софья. – Я тебя не просила...

– Ах, вот как! Я смотрю, ты уже жалеешь, что за меня пошла? Несомненно, Золотов устроил бы всё по твоему вкусу! Ещё ведь не поздно, можешь к нему вернуться, коли со мной не любо! Я удерживать не стану!

Волгин вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Софья метнулась за ним, но в коридоре уже никого не было. Она зашла обратно в комнату, и присев на кровать, закрыла лицо руками. Господи, он всё не так понял! Проклятая цыганка, добилась чего хотела! Она ведь нарочно их поссорить решила и у неё неплохо получилось! У Прохора такое лицо расстроенное было. А вдруг он уедет, бросит её одну? Софья вскочила с места и кинулась прочь из комнаты. Она заглянула во все двери, но его нигде не

было. Испугавшись не на шутку, девушка бросилась вниз по лестнице и в темноте чуть не налетела на Волгина.

– Проша, ты здесь! – радостно воскликнула она, обнимая его. – Прости меня. Я так люблю тебя! Я думала, ты уехал!

– Куда же я от тебя денусь, – засмеялся Прохор. – Я к тебе обратно шёл, ненаглядная моя.

– Значит, ты не сердишься на меня?

– Сержусь! Ещё как сержусь! Что это за дело, от мужа в первую брачную ночь убегать! Но больше я тебя никуда не отпущу!

Прохор подхватил девушку на руки и отнёс в комнату.

– Неужели мы наконец-то одни? – вздохнул он, запирая дверь и подходя к Софье. – Как же я ждал этой ночи...

Он начал страстно и нежно целовать девушку. Она прильнула к нему, с трепетом и любопытством ожидая продолжения. Прохор чуть отстранился от неё и запустил пальцы в её волосы, пытаясь вытащить заколки и распустить их.

– Позволь мне, – тихо произнесла Софья.

Несколькими ловкими движениями она убрала все шпильки и жемчужные нити, скреплявшие причёску, и шелковистые белокурые волосы водопадом окутали её.

– Моя фея, – прошептал Прохор, гладя и целуя её локоны.

Затем он принялся терпеливо расстёгивать многочисленные пуговицы и застёжки на её платье. Софья, затаив дыхание, наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Наконец, справившись с ними, Прохор осторожно опустил платье вниз. Оно воздушным облаком упало к её ногам. Парень прерывисто вздохнул, окинув девичью фигурку жадным взором. У него перехватило дыхание от манящей белизны её кожи, стройных ножек, тонкой талии; высокую нежную грудь девушки скрывали густые длинные локоны. Прохор торопливо освободил её от оставшейся одежды. И вот Софья стоит перед ним полностью обнажённая и в сиянии свечей кажется каким-то сказочным видением, которое может исчезнуть от одного его неверного вздоха или движения.

– Софьюшка, ты прекрасна как заря, – прошептал он и откинул назад её волосы, почувствовав, как у него слегка дрожат руки.

Прохор подхватил её на руки и отнёс на постель. Девушка смущённо отводила глаза, пытаясь стыдливо прикрыть грудь руками. Прохор проглотил комок в горле и стал стягивать с себя одежду. Софья нырнула под одеяло, и не глядя на него, тихо сказала:

– Проша, потуши свечи, пожалуйста.

Парень неохотно выполнил её просьбу, но один канделябр на прикроватном столике всё же оставил горевшим.

– Я хочу видеть тебя, Соня, – сказал он, ложась рядом с ней.

Девушка вздрогнула, ощутив так близко от себя его горячее гладкое тело. Она несмело провела ладошкой по его груди и смущённо улыбнулась.

– Соня, не бойся, моя хорошая, – посмотрел в её тёмные глаза Прохор. – Я люблю тебя безумно.

– И я тебя, – Софья приняла его в свои объятия, сомкнула руки у него на шее, запустив пальцы в непослушные кудри.

Не в силах больше сдерживаться, Прохор принялся осыпать тело девушки поцелуями. Его губы и ладони щедро дарили ей нежные ласки, не пропуская ни одного дюйма кожи. Софья вздрагивала от его прикосновений и мучительно-сладких поцелуев и несмело пыталась отвечать ему. Её сердце было готово выпрыгнуть из груди, и всё ближе прижимаясь к любимому, Софья слышала, что удары его сердца также сильны. Тело горело огнём и помимо её воли откликалось на мужские ласки. Девушку охватило сладостное наваждение. Почти не осталось смущения, только бесконечное наслаждение, горячие мужские губы, туманные глаза и нежные руки. Софья ощутила внезапную боль и поняла, что Прохор овладел ею. Она вскрикнула и вцепилась в его плечи, но Прохор умело заглушил боль своими жгучими поцелуями и ласками.