Любовь вопреки

Прибыльцова Елена

– Вы что тут, сговорились что ли?! – Волгин резко вскочил из-за стола. – Я люблю Соню и женюсь на ней. Это не обсуждается! А кому что не нравится, так я никого здесь не держу – скатертью дорога!

– Да не горячись ты, – примиряюще сказал Митя, переглянувшись с Антоном. – Мы же так, болтаем по-дружески. Ну, решил – значит, решил! Чёрт с тобой, женись! Как-то переменился ты, Прохор, за последнее время, не такой стал, не узнаём мы тебя...

– Я и сам себя не узнаю! – усмехнулся Волгин. – Только, чур, чтоб я больше об этом не слышал! А не то мы с вами поссоримся! –

уже серьёзно предупредил он, посмотрев по очереди на каждого из парней.

*** *** ***

Софья с удовольствием приняла ванну, затем с помощью Авдотьи надела свадебное платье. Оно оказалось ей точно впору и было безумно красивым: пышный низ, атласный, расшитый узорами корсет с небольшим декольте. Плечи девушки оставались обнажёнными. Пока Авдотья укладывала её роскошные волосы в высокую причёску и вплетала в них нити жемчуга, Софья рассказывала ей о своём побеге из дома и о том, как её хотели отдать за нелюбого старого, но богатого купца.

– Правильно ты всё сделала, дочка, – сказала Авдотья. – Я вот полжизни маялась со своим мужем, которого не любила. Ох, и тяжко мне было. Ни детишек у нас не получилось, ни семьи настоящей. А как Бог прибрал его, я вздохнула с облегчением, не жизнь была, а мука. Прости меня, Господи, грешницу! – перекрестилась она.

– А я бы никогда за нелюбимого не пошла! Лучше бы в монастырь или руки на себя наложила! – горячо воскликнула Софья.

– Ну, Бог тебя пожалел, вон какого видного жениха тебе послал. Любишь его сильно?

– Люблю, – улыбнулась Софья. – Больше жизни люблю.

– Да и как такого не любить. Молод, красив, богат, вон сколько тебе подарков набрал, смелый да горячий. А не боялась, что обманет? Часто ведь так бывает... Пока девицу манят, горы золота сулят...

– Боялась немного, – вздохнула Софья. – Но я ради него на всё готова, мне без него жизни нет.

– Ну, теперь всё хорошо будет! Посмотри, какая ты красавица, Софьюшка! Сейчас ещё фату наденем, и Прохор твой дар речи потеряет, как такую кралю писаную увидит!

Авдотья прикрепила воздушную фату к её волосам. Девушка взглянула на себя в зеркало, и сердце её бешено забилось. Она – невеста! Голова кружилась от счастья.

– Пойдём вниз, Софьюшка, – позвала её Авдотья. – Жених-то заждался, небось.

*** *** ***

Увидев спускающуюся по лестнице Софью, Прохор действительно потерял дар речи. Девушка была настолько юна, прекрасна и непорочна, что у него перехватывало дыхание от мысли, что она будет принадлежать только ему. Прохор медленно подошёл к ней и взял её за руку.

– Я люблю тебя, Софьюшка, – прошептал он.

– И я тебя, – ответила она, нежно взглянув на него.

– Ну что, едем?! – вскочили Митька с Антоном.

– Едем! – весело крикнул Волгин.

Авдотья накинула на девушку белоснежную новую шубку, и, перекрестив её, вышла на крыльцо следом за ними, чтобы проводить. Прохор подхватил Софью на руки, бережно усадил её в сани. Сам сел рядом, гордо вскинул голову и, привычно тряхнув кудрями, крикнул Антону:

– Трогай!

Тройка, украшенная разноцветными лентами, звеня бубенцами, быстро полетела по улицам города. Прохожие

с любопытством оглядывались им вслед, но Софья ничего не замечала. Она не отрывала взор от любимого лица, всё никак не могла налюбоваться на своего суженого. Небольшая церквушка находилась почти в центре города, но Антон специально сделал круг, чтобы вволю покататься по окрестностям.

Перед входом в церковь Софья оробела. Колени у неё предательски подгибались, руки дрожали. Она беспомощно взглянула на Прохора. Он же был абсолютно спокоен, счастливо улыбался и держался настолько уверенно, словно каждый день женихом на свадьбе бывал. Прохор смело завёл девушку в церковь. Митя и Антон шли следом. Батюшка оказался уже довольно пожилым человеком с седой бородой и добрыми лучистыми глазами. Он ласково посмотрел на Софью, когда она поцеловала ему руку.

– Ну что, дочь моя, пойдём в исповедальню, – сказал он.

– Отец Михаил, мы же с вами договаривались, что обойдёмся без лишних церемоний. Давайте побыстрей приступим к венчанию. Вот наши друзья – они шаферами будут. Вот кольца, возьмите..., – Прохор протянул батюшке коробочку.

– Проша, пожалуйста, давай всё сделаем по правилам! Для меня это очень важно! – умоляюще взглянула на него Софья.

– Хорошо, как скажешь, – легко согласился Прохор. – Тогда, отец Михаил, пусть всё будет как положено, в соответствии со всеми канонами!

– Вот это другое дело! – довольно улыбнулся батюшка.

После возвращения Софьи, Волгин нехотя, с тяжёлым вздохом, но всё же отправился в исповедальню. Он уж и не помнил, когда в последний раз был на исповеди, но ради спокойствия Софьи придётся потерпеть.

Во время самого венчания девушка чуть не расплакалась. Её переполняли очень сильные чувства, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Когда батюшка одевал ей на палец золотое колечко, руки её дрожали от волнения.

Прохор вздохнул с облегчением, как только они вышли из церкви.

– Довольна теперь твоя душенька? – улыбнулся он Софье.

Она лишь кивнула, в глазах девушки блестели слёзы.

– Ты чего плачешь? – Волгин вытер кончиками пальцев её слезинки, скатившиеся по щекам. – Побледнела вся... Ох, Соня, ну что я ещё не так сделал? А может, пожалела о своём выборе уже? – полушутя-полусерьёзно спросил он, заглянув в её тёмные глаза.

– Что ты говоришь, Проша? От счастья я и от волнения...

– Не поймёшь вас, девок; горе – плачете, радость – тоже плачете! – махнул рукой Волгин, усаживая молодую жену в сани. – Ну, давайте, с ветерком! А то скоро гости пожалуют!

*** *** ***

Хоть народу собралось и немного, в зале было как-то шумно и суетно. Софья никого здесь не знала и чувствовала себя неловко. Зато Прохор был как рыба в воде. Переобнимав по очереди всех знакомых, и поцеловав дамам ручки, он провёл Софью за стол и поднял бокал вина.

– Я очень рад, что вы все пришли! Так давайте же выпьем за любовь! За настоящую любовь, которая сметает на своём пути все преграды. За любовь вопреки всему! Я самый счастливый человек на свете, потому что нашёл свою единственную и неповторимую – мою Софьюшку!